ненамного старше его.
Уваров был с пышными, округляющими лицо, бакенбардами, на какие коренные
елкинские жители почему-то редко отваживаются. Держался по-свойски.
– Вы уж нас извините, – сказала Татьяна, хозяйка с крупными, "сельскими"
морщинами, – сейчас и угощать-то особенно нечем. Как обычно летом.
– А мы с Колькой вчера овцу зарезали. У нас в совхозе с этим делом проще, – сообщил
Алексей, уже достаточно пьяненький. – Как ты, Колька, про овцу-то сказал? Так сказал, что я
и сам-то ее чуть не бросил – до того жалко стало.
– Что? Что он сказал? – спросил Уваров.
Алексей пересказал разговор с сыном. Переселенец засмеялся, повернулся к Николаю.
– Ну, ты даешь, тезка… Ты запомни то, что бараны и остальные животины существуют
для того, чтобы мы их ели, – подняв палец, заявил он. – Я где-то читал, что люди потому и
выжили, что ели мясо.
– Но и без жалости бы не выжили, – сказал Бояркин. – Они или съели бы друг друга,
или просто не стали бы людьми.
Уваров замолчал, пытаясь переварить сказанное. Гриня с одобрением взглянув на
Николая, придвинулся ближе.
– Ты теперь снова в город? – спросил он.
– Так учиться же надо.
– А вернешься?
– Не знаю…
– Пра-авильно…– едко и сразу отчужденно произнес Гриня, – не возвращайся… А
вместо тебя еще один тезка, еще один вот такой хищник приедет. И куда вы все бежите? Если
уж вам нравятся городские удобства и условия, так давайте создавать это здесь – дома. Да как
вы не поймете, что в стороне-то жить – это все равно, что в радуге половину цветов видеть…
Помнишь радугу-то, когда на конях ездили?
– Помню, хотя мне и не до радуги было.
Гриня засмеялся. Они принялись вспоминать о детстве. К их разговору
прислушивались, и тема, которую они тронули вначале, в разных местах преломилась по-
своему.
– А я вон у сестры-то в городе была, так что у нее за жизнь, – вспомнила Татьяна,
Гринина мать, – как явится с работы, так переодевается и ходит в тапочках на босу ногу. И до
работы на улицу уже нос не кажет. Я у нее на шестом этаже, как на седале, сутки просидела,
так потом на улицу-то вроде как из больницы вышла. К чему такая жизнь?
С Татьяной все охотно согласились.
– Нет, Алексей, ты прямо скажи – почему из Елкино-то уехал? – допытывался в это
время Василий Коренев у Бояркина-старшего.
– Ты же знаешь, какой здесь дом, – шепотом ответил Алексей. Он же совсем старый. А