«Нельзя привязываться к людям всем
сердцем,
это непостоянное и сомнительное счастье.
Ещё хуже – отдать своё сердце
одному-единственному человеку,
ибо что останется, если он уйдёт?
А он всегда уходит»
Эрих Мария Ремарк
Посвящается нашим нулевым…
Кажется,
я совершила ошибку, когда в ответ на предложение матери снять мне приличную
квартиру в центре города недалеко от университета ответила решительным отказом.
– Мне предоставили место в общежитие, –
сообщила я. – В двух шагах от университета. Это гораздо удобнее, чем жить на
съёмной квартире.
– Да, но ты никогда не жила одна, – заметила
мама. – В общежитии у тебя помощников не будет. Придётся всё делать самой – и
готовить, и стирать, и убирать.
– Но ты же сама когда-то через это прошла,
– напомнила я. Мама не раз говорила о том, что прожила в общежитии всю свою
молодость, и только, когда удалось «встать на ноги», найти хорошую работу, она
обзавелась, наконец, собственным жильём.
Моя мама Вероника Сергеевна Золотарёва
была человеком непростым. Слушала внимательно, но затем неизменно высказывала
свою точку зрения, которая редко совпадала с моей. Она была строга, но – только
ко мне. Со старшими сыновьями отношения складывались иначе. Их она принимала
такими, какие они есть. Часто хвалила и ставила мне в пример. Хотя мне тоже
было чем похвастаться. В школе – отличница, активистка и девочка примерного
поведения. Каждый год я наблюдала свою фотографию на доске почёта. Меня любили
учителя и обходили стороной одноклассники. За все одиннадцать лет обучения я
так и не сумела ни с кем из них подружиться по-настоящему. Единственными моими
друзьями, самыми верными и надёжными, были книги.
А ещё я любила отца… Но ровно три месяца
назад он покинул нас…
Когда мама сказала, что подала на развод,
я поначалу решила, что это шутка. Да, они конфликтовали и в последнее время всё
чаще. Но разве это могло стать поводом для разрыва? Мне казалось, они любили
друг друга. Во всяком случае, отец… Мама на проявление эмоций была более сдержанна.
И, когда наступил этот момент, она, к моему удивлению, не проронила ни
слезинки. Хладнокровная и несгибаемая, она ни разу не позволила себе согнуться.
А отец совсем поник и сидел в зале суда с низко опущенной головой, стараясь не
глядеть ни на кого. Я тоже была там и переживала каждый момент болезненно. Мать
вела себя очень уверенно. Она всегда знала, что ей делать, и умела следовать
своим желаниям. Отец же был другим.
