Мне всегда была интересна чужая жизнь.
Свою я не считал пресной или скучной, просто… свет в чужих окнах
завораживал! Даже не он сам, а игра теней за задернутыми шторами,
вот! Мне никогда не хотелось заглянуть за них, однако я всегда
представлял, как живут за ними люди. И в этих фантазиях было куда
больше хорошего, чем в реальности.
Наверное, поэтому я и стал
полицейским.
В теле, что лежало сейчас у меня под
ногами, жизни не было. Но я мог узнать, какой была смерть. Страдал
ли человек при жизни, стал ли он жертвой несчастного случая или
злого умысла. В ход пойдет все: опрос соседей, кадры с камер
видеонаблюдения, показания сторожа, проспавшего преступление в
своей сторожке на стройке и те крохи дара, которые достались мне
из-за капли крови Старшей расы. Я могу найти убийцу этого
несчастного. И тем самым сделаю жизнь более похожей на мои
фантазии, чем на реальность.
Для этого я и стал
полицейским.
— Георгий Линьков, двадцать девять
лет, служащий муниципалитета, предположительно, человек, —
монотонно бубнил эксперт, приехавший на место преступления с
опозданием и теперь отрабатывающий провинность с утроенным
рвением.
— Почему «предположительно»? Очевидно
же, что человек, — без удивления, скорее для проформы, буркнул
я.
Опустился на корточки рядом с трупом.
Подобранной в шаге от него веточкой отодвинул в сторону борт
пиджака, увидел бумажник, полез в собственный внутренний карман за
одноразовой перчаткой и пакетом для вещдоков.
— Не скажите, Антон Вадимович, —
эксперт указал пальцем на лоб покойного. — Иной раз думаешь, что
человек, а потом мозг взвешиваешь и понимаешь — орк. Ну, не совсем,
конечно, орк — полукровка, а то и квартерон. Но мозг-то, считай в
полтора раза тяжелее человеческого, и это при тех же размерах. Без
вскрытия и не скажешь! Не в обиду вам будет сказано…
— Полусмак, — тихо произнес я. Когда
эксперт повернулся ко мне с вопросом в глазах, я закончил. —
Заткнись.
— Чего сразу заткнись-то? — едва
слышно, но без обиды, пробурчал эксперт. Приказ, однако, выполнил и
больше ничего не говорил.
Я же продолжил осмотр тела. Ну и
«сопутствующего контекста», как любил выражаться мой учитель
сыскного дела. Посмотреть было на что. Ритуальное убийство в нашем
провинциальном Екатеринодаре — такого на моей памяти не случалось.
Чай не Москва, где такие ужасы чуть не раз в неделю
фиксируются.
