Шли годы, но ни тени, ни Бай, ни тумаки отца не сбивали Кана с
его цели пойти по военной карьерной лестнице. В свои пятнадцать лет
с первыми мальчик научился смиряться, оставляя ужас в кошмарах. С
Баем было сложнее, особенно после случая с ослепшим приспешником,
да и Сюин оказалась права – выходка Кана принесла ему больше бед,
чем выгоды. Если другие дети и раньше сторонились его, то после
скандала сверстники между собой окрестили Кана проклятым, и вокруг
юного Циня образовалась пропасть, пересекать которую считалось
допустимым лишь для того, чтобы подставить мальчишке подножку. И
конечно, его это не остановило. В один прекрасный день лошадь Бая
взбесилась и понесла так, что парень чуть не умер, свалившись в
канаву. Через месяц Кан приполз домой с отбитыми почками и без
следов синяков. Через два Бай сломал себе ногу, прокатившись
кубарем по лестнице. Кана три дня искали, пока не вернулся Амань,
быстро обнаружив старый подвал разрушенного дома с заваленной
камнями дверью, в котором оказался заперт его сын. Во время визита
в императорский дворец Бай отравился так, что слуги сбились с ног,
убирая за господином. На тренировках учителю приходилось
растаскивать этих двоих, пока они не переломали друг другу кости. И
когда объявили военную операцию в Канрё, Бай ухмылялся, как
довольный кот. Он-то был отправлен в столичный гарнизон и должен
был остаться в Лояне, а если отец постарается ещё больше, то парень
попадёт прямиком во дворец. Дальше от хорошей и сытой должности его
отделяло лишь время. Амань же не собирался как-либо вмешиваться в
сумасбродство сына и совершенно спокойно отреагировал, когда
пятнадцатилетний Кан гордо заявил, что отправляется на войну.
– Что ж, возможно, ты отдашь свою жизнь за то, чтобы
четвероюродный племянник брата Императора получил желанные земли.
Очень мудро, сын, – Амань выглядел удивительно спокойным, но на
самом деле он надеялся, что этот поход может раскрыть сыну глаза на
то, в какую дурость он ввязался. Отец был уверен, что готов принять
мысль о сыне на войне, особенно если считал эту войну безобидной.
Времена, когда Империя Хань отвоёвывала себе земли, к его счастью,
прошли. Амань мог бы многое рассказать Кану о том, что на самом
деле такое настоящая война, но у Канрё не было ни своих шэнми, ни
действительно серьёзного оружия, ни новых технологий. Мышиная
возня, после которой, как мечтал Амань, сын приползёт к нему на
коленях вымаливать прощение и протекцию. И тогда-то он всё ему
расскажет и покажет. Надо просто подождать.
