Читать Томек в стране кенгуру - Альфред Шклярский

Звонок вот-вот должен был возвестить конец перемены. Школьный коридор медленно пустел, ученики уходили в классы, в стенах школы постепенно устанавливалась тишина. Небольшая кучка четырехклассников вертелась вблизи парадной лестницы и у двери, ведущей в учительскую. По мере того как приближался конец перемены, в сердца сновавших по коридору ребят проникала робкая надежда: не пришел учитель географии Красавцев. Во всяком случае его не было ни в канцелярии, ни в учительской. Может быть, он заболел и вообще не придет сегодня в школу? А может быть, он, хотя бы опоздает, как это часто с ним бывало? Среди ребят, шепотом беседовавших в коридоре, выделялся Томек Вильмовский, хорошо сложенный блондин, оживленно утешавший своих нервничавших друзей:

– А я вам говорю, сегодня «пилы» в школе нет. Я убедился в этом лично и ручаюсь, что это правда. Может быть, его служанка, уходя в город за покупками, нечаянно заперла дверь на ключ? Вот, была бы потеха! Вы себе представляете «пилу» с журналом в руке, мечущегося из угла в угол по квартире? Ах, если бы это увидеть!

Лица у ребят засияли при мысли о такой великолепной возможности. Впрочем, трудно удивляться, что домыслы Томека возбуждали у его друзей надежду и радость. До летних каникул оставалось не больше трех недель, а Красавцев, или как его дразнили ученики, «пила», предупредил, что перед своим ускоренным отъездом в Россию оставит «польским бунтовщикам» такую память, что они не забудут о нем весь следующий год «сидения» в том же классе. Эта угроза могла означать только лишь ухудшение отношения дирекции гимназии к четырехклассникам.

Опасения были не лишены оснований. Некто Мельников, назначенный несколько месяцев тому назад директором гимназии, очень твердо требовал от своих воспитанников безусловного послушания и привязанности к царской фамилии. Дело в том, что наш необыкновенный рассказ начинается в 1902 году, в то время, когда значительная часть Польши находилась под правлением русских царей. Новый директор, которого ученики возненавидели всеми фибрами своей души, отличался чрезвычайным усердием в деле русификации польской молодежи. Ему было мало того, что все уроки велись на русском языке. Мельников и, под его влиянием некоторые учителя, строго следил за тем, чтобы ученики в школе вообще не говорили по-польски. Новый директор посвящал множество времени изучению семейных отношений своих воспитанников. Он на каждом шагу и в каждом ученике подозревал враждебность к царской России, что, как правило, отражалось в дневниках учеников единицами и двойками по многим предметам.