Катрин слегка приоткрыла глаза. Сквозь полуопущенные веки ударил луч солнца. Она поспешно зажмурилась, плотней закуталась в плащ с легким вздохом удовлетворения. Ей было тепло, хорошо, и она еще не вполне проснулась. Вновь погружаясь в сон, она инстинктивно протянула руку, чтобы коснуться Арно, спавшего рядом. Рука натолкнулась на пустоту и опустилась на деревянное днище лодки. Катрин открыла глаза и села.
Лодка стояла на том же месте, где привязал ее Арно в предрассветный час. Это была тихая заводь, укрытая свисающими ветвями ивы и ольхи. Окруженная густыми зарослями камыша, лодка покачивалась, словно в зеленой колыбели. Веревка, захлестнутая вокруг серого искривленного ствола старой ольхи, надежно удерживала ее в этом удивительном тайнике, который нельзя было разглядеть ни с берега, ни с реки. Сквозь длинные зеленоватые стебли камыша Катрин видела, как сверкает вода под лучами солнца. Но Арно в лодке не было…
Поначалу она не слишком обеспокоилась. После бурных событий предыдущей ночи и слишком короткого отдыха Монсальви, видимо, решил прогуляться, чтобы размять ноги. Стряхивая последние остатки сна, молодая женщина постепенно возвращалась к реальности. Солнце светило так ярко, небо было такое голубое, что казалось невероятным, будто где-то существуют война, кровь, смерть. И однако все это случилось не далее как вчера… вчера, 31 мая 1431 года, Жанна д'Арк взошла на костер на Рыночной площади Руана, заплатив жизнью за свою преданность королю и отчизне. Не далее как вчера руанский палач сбросил с Большого моста ее и Арно, зашитых в один кожаный мешок. Они заглянули в глаза смерти, но славный Жан Сон, старшина цеха каменщиков, спас их, дал им эту лодку, чтобы они могли добраться до Лувьера, где стояли французские войска.
Конечно, опасность еще далеко не миновала. Повсюду были англичане, а у нее с Арно не было другого укрытия, кроме этой жалкой лодчонки. Достойный финал после стольких бурь и потрясений! Катрин тщетно пыталась припомнить, доводилось ли ей жить мирно и спокойно, после того как в тринадцать лет, во время восстания кабошьенов,[1] она бежала из мятежного Парижа в Дижон, к дяде Матье. Но войной было охвачено все королевство, и даже для подданных могущественного герцога Бургундского на земле не было мира. Затем состоялся этот несчастный брак с казначеем Филиппа Доброго. Герцог вынудил ее выйти замуж, чтобы сделать своей любовницей. Думая о покойном муже, несчастном Гарене де Бразене, немощью которого воспользовался Филипп, Катрин часто испытывала чувство сожаления. Брак был мукой, пыткой и для него тоже, она доставляла ему несказанные страдания; что ж удивляться, что в конце концов Гареном овладело безумие, доведя его до преступления и плахи. Кого можно было винить в этом? Только роковую судьбу. А потом вспыхнула любовь, с первого взгляда связавшая ее с Арно де Монсальви, капитаном короля Карла VII и врагом герцога Бургундского. Безумная, неистовая любовь… Сколько препятствий стояло на их пути: война, честь, семейная вражда, родственные узы… Но теперь все было позади: ничто больше не разлучит их, и перед ними открывается широкая дорога к счастью…
