Арка первая: Человек, которого возненавидел
мир
Смерть…или начало?
Я никогда этого не просил. Вроде бы. Ну, хорошо, думал об этом,
возможно, желал, но просить – нет. Да и способ, которым я этого
достиг…не самый эпичный. Даже более того, он донельзя прозаичный и
тупой. Тем не менее, свою долю силы я получил. Причем, не самую
слабую. Но, поверьте: я действительно никогда этого не просил. И
когда вы услышите мою историю и осознаете всю степень той бездонной
ж…ямы, в которую я угодил, то не станете даже мыслить о зависти. Вы
возненавидите меня, как и все остальные.
Но, знаете…я этому даже рад. Учитывая, сколько у меня врагов
накопилось за последние три месяца, вы не станете большой
проблемой. Капля в море, не более. В море из жаждущих моей крови.
Хах. Что ж, попытайтесь! А пока что, раскройте глаза и уши, я
начинаю свой рассказ…
***
Все началось теплым весенним утром. На дворе стоял конец апреля,
близился май, в Японии было тепло, и погода за окном царила почти
летняя. Я едва разлепил глаза, и, уставившись на часы, сдавленно
застонал: было почти одиннадцать! Машу ж вать, не надо было сидеть
за анимешками до трех ночи! Теперь можно смело сказать, что школу я
проспал, и топать туда смысла нет никакого. Ладно хоть Хикари не
стала меня тормошить спозаранку, а то получила бы поток
ругательств, а то и подушкой по лбу. Знает, чертовка, когда можно
меня трогать, а когда стоит отступить.
Хикари – это моя соседка, из квартиры напротив. Мы уже давненько
дружим, считай, с тех самых пор, как я переехал в Японию. Сколько ж
это уже прошло времени…лет десять, не меньше. Тогда мне было только
шесть, я мало что понимал, но совсем недавно потерял отца, и на
душе царила печаль. Моя мать родом из Японии, поэтому, распродав
имущество в России, решила переехать на родину, где у нее остались
бабушка и сестра.
С тех пор многое изменилось. Я в совершенстве овладел японским,
пошел в местную младшую школу, затем в среднюю, и вот уже год как
учусь в старшей. По сути, у меня было много знакомых одного со мной
возраста, но действительно хорошим другом я мог назвать лишь
Хикари. Она единственная всегда обо мне беспокоилась и проявляла
заботу, порой даже чрезмерную.
Все потому, что моя мать, как только мне исполнилось двенадцать,
укатила за границу, якобы по работе, и с тех пор мы виделись хорошо
если раз в год. Но она каждый месяц присылала мне деньги, так что я
был в какой-то мере благодарен. Ну и предоставлен сам себе, а это
тоже дорогого стоит.
