ВОЛАНЧИК
Посвящается одной ковидной Розе
Небесной канцелярией со вчерашнего дня заведовала Минерва
Петровна. Ну как заведовала...так-то она числилась кладовщицей, но
никто не решался встать на пути этой старушки. Поэтому она заходила
без стука во все кабинеты и вела себя по-скотски.
Впрочем, это было ее обычное поведение.
- Пылищи-то! Засрали кабинет. Каланча с крыльями, подними ноги.
– елозила она шваброй под ангельскими столами.
Ангелы страдальчески смотрели друг на друга и терпели. А самый
высокий, тот который каланча с крыльями, старательно делал десять
глубоких вдохов. От этого у него перед глазами плыли радужные круги
и зеленые мушки, а старушка исчезала.
И высокому становилось хорошо и не так обидно.
Но давайте по порядку.
Буквально вчера Минерва Петровна была жива и имела черный пояс
по токсичности и абьюзу. Довести одним взглядом очередь в булочной
до рукопашной было для нее как два пальца об асфальт. На
поликлинике и ЖЭУ висел ее черно-белый портрет с печатями и
подписями заведующих:
«Эту не пускать!».
Возле нее дохли цветы и мухи, люди через пару минут становились
синими, бледно-зелеными и багровыми, а некоторые хотели лечь на
пол, сучить конечностями и рыдать в голос.
Такая вот была говняная бабуся.
Впрочем, она это не специально.
Можно даже сказать, что это у нее такой был темный талант.
Кто-то кексы печет, кто-то с парашютом прыгает, а Минерва Петровна
просто была Минервой Петровной.
Ее единственной страстью была уборка. Дома у нее царила такая
чистота, что гости могли пить прямо из унитаза. Вру, не было у нее
никогда гостей, только кот Падлик. В юности его звали Павлуша, но
постепенно понизили до Падлика за несимметрично лежавшие в лотке
какашки и кусочек украденного сыра.
Падлик был круглогодично брит до синей кожи, с ушей до жопы
вымыт детским шампунем «Одуванчик» и ходил по квартире, нежно шурша
крошечными бахилками и купальной шапочкой. Каждое утро Павлик хотел
выйти в окно от такой жизни и выходил. Минут на десять, посидеть
экзистенциально ссутулившись на приятно засранном птичками
подоконнике. Падлик называл это кошичкиной медитацией.
Минерва Петровна мечтала монетизировать свое хобби и даже
объявления на подъезде вешала: «Если вы засранцы, звоните быстрее!
Пока я не передумала».
Но люди не звонили, потому что давно передали друг другу по
сарафанному радио, что лучше умереть под яблочными огрызками, чем
заказать Минерву Петровну.
