Он
всегда старался держать свой разум в чистоте и кристальной ясности. От
пережитого безумия и нечеловеческого кошмара, после которых едва ли возможно
остаться при своём уме и не сойти с ума, он понимал, насколько ему это
необходимо. Оставаться собой. Помнить всё до мельчайших подробностей и следить
за происходящим, не пропуская самых важных деталей. Ведь дьявол кроется именно
в мелочах. А если ты дашь себе слабину, что-то не заметишь для тебя крайне
важное, тогда, считай, ты потеряешь одну из главных возможностей освободиться.
Или упустишь нужный тебе момент – нанести смертельный удар по врагу.
-
Пей, животное! И не заставляй меня применять силу. Я и так ждал больше недели,
чтобы зажили твои грёбаные синяки с ссадинами. Если и в этот раз что-нибудь
учудишь…
Как
ни странно, но когда пытаешься выжить, понимать совершенно когда-то чужой для
тебя язык начинаешь довольно быстро. Правда, до сего дня прошло уже несколько
месяцев (включая долгие утомительные перелёты в жутких железных штуковинах и
клетках), поэтому приходилось подстраиваться к новым условиям и учиться новым
вещам буквально с ходу и налету. Иначе… Иначе тебя просто расчленят на куски и
скормят более ценным, чем ты, экзотическим хищникам, за которыми ухаживали в
соседних и намного благоприятных для жизни вольерах.
-
Клянусь своим единственным глазом, я на тебе не оставлю ни единого живого места
и попросту спущу с тебя шкуру! Буквально!
Он
называл про себя этого лысого, со сбитым бесформенным телом надсмотрщика и
отвратительной, постоянно лоснящейся физиономией вечно озабоченным
орангутангом. Потому что Лин таким и был. И, видимо, с самого рождения.
Казалось, этот человекоподобный примат вырос именно в этих стенах, постоянно
только тем и занимаясь, как муштруя новых рабов и пропуская каждого через свой
собственный неестественный отбор, как через огромную мясорубку с разными
насадками. Причём выживали немногие, и Каллену каким-то чудом удалось стать
одним из этих счастливчиков.
А
ещё его так называемый законный хозяин запретил Лину использовать новенького в
качестве своих сексуальных утех. Хотя тот пускал на Каллена слюны едва не с
первого дня их знакомства, обещая добраться до девственной задницы молодого
раба, как только подвернётся для этого подходящий момент.
