Задумчиво смотря на восход солнца из распахнутого окна усадьбы Шепчущих лесов, [1] Леонардо анализировал, раскладывал по полочкам непростую сложившуюся ситуацию, рассматривая ее под разными углами.
Судьба в который раз играла с ним в занятные игры. Однако на этот раз игра касалась не только непосредственно его, но и одной маленькой гордой человеческой девчонки. Прикрыл глаза, представляя перед собой худенькую, хрупкую для него, светло-русую девочку с самоуверенно вздернутым носиком, непокорным взглядом ореховых глаз и упрямо поджатыми сочными губами, которые так хотелось целовать. Яростно, сокрушительно…
Его губы тронула едва заметная улыбка.
Удивительно. Она абсолютно не боялась его. Фрост понимал: инстинкты, пробуждающиеся на бессознательном уровне, когда человек чувствует кожей, видит, осязает перед собой более сильного противника. Это нормально, понятно. Поражало иное. Отсутствие того инстинктивного страха перед ним. Словно у нее был приглушен инстинкт самосохранения. Перед Леонардо прогибались оборотни мужчины. Старейшины. Некоторые из Стражей. И это не было бахвальством. Сухая констатация факта. А она ― нет. Она лишь опасалась.
Его зверь был восхищен, она его забавляла. Провоцировала древний охотничий интерес, желание подмять под себя, заклеймить, покорить… Чтобы раз и навсегда убрать из глаз этот противящийся ему, им, блеск.
«Да… Да! Она наша. Забрать… Спрятать!» — зарычало в сознании, отвлекая, мешая думать.
Послышался отчетливый треск. Под натиском его рук слишком хлипкая для оборотня древесина обвалилась. Обманчиво спокойно смахнул с ладоней крошку, привычно загоняя внутрь рвущегося с цепей распаленного зверя, тряхнул головой. Распущенные белоснежные, как снег Ранийска, волосы разметались по плечам, падая на лицо.
Леонардо, не задумываясь, вытащил из кармана брюк черную тонкую резинку, убрал мешающие волосы в хвост.
Было в мисс Калистовой кое-что еще. Что не давало ему покоя. Не оставляющее ему другого выбора, кроме как постоянно думать о ней, вспоминать, наблюдать, следить за каждым шагом и вздохом.
Ее запах. Она пахла невинностью, чистотой, тем самым острым упрямством, граничащим с глупостью, наивностью, желанием доказать всем и каждому, а в особенности ему, Леонардо, что действительно чего-то стоит, что она не пустышка, и боязнью остаться одной.
