– Эй, парень, вставай. Нечего тут народ смущать, – первое, что я
услышал, прежде чем разлепить веки, которые словно бы налились
свинцом.
Как же плохо. Ощущение, будто бы вылакал литр коньяка. Стоп! А
что такое коньяк? Какое знакомое слово. Какой-то напиток? Ни черта
не помню. Так, да я вообще ни черта не помню! Кто я?
– Если меры не знаешь, нечего по трактирам шляться, – насмешливо
сказал голос с хрипотцой.
Наконец-то я смог разлепить веки. На меня взирал бородатый мужик
со шрамом на все лицо, сальные волосы по плечи. Одет в кожаные
доспехи, с металлической штукой, закреплённой на поясе, оружие,
наверное. А на нагруднике было куча порезов. Это я всё приметил
почему-то машинально, хотя в голове была лишь боль и вакуум.
– Где я? – еле шевеля языком, выдавил из себя вопрос, пытаясь
встать.
– О-о! Наконец-то оклемался! Я тебя уже полдюжины минут тормошу,
– улыбаясь, сказал он.
Сейчас была ночь или глубокий вечер. Вокруг места моего
пробуждения был мрак, но этот человек, недалеко от крыльца здания
хорошо освещался уличными фонарями.
– Голова. Как же больно, – прохрипел я, взглянув на свои руки,
которые как будто были чужими.
– Понимаю. Хоть я тебя и не видел в нашей таверне, но в округе,
по близости, ты нигде так налакаться не мог… кроме что у Грега, но
топать оттуда тебе далеко, – задумчиво произнёс мужик, но затем
сурово взглянул на меня. – Так что поднимайся и иди отсюда, нечего
порядок тут нарушать!
– Кто ты? Где я? – сказал я, ещё не придя в себя, сидя на земле,
но боль отошла на второй план.
– У-у! Видно ты хороший ром откупорил вчера, что так память
отшибает! Ты возле таверны «Пьяный кабан», а я здесь порядок
охраняю! Так что давай парень, вставай и иди домой. Если некуда
идти и есть медяки, то есть пару свободных коек наверху, – сказал
охранник и выжидающе глянул на меня.
– С-спасибо. Сейчас уйду… – выдавив из себя слова, все же встал
я и пошёл прочь от охранника.
Он проводил меня задумчивым взглядом, а я ковыляя, начал
отдаляться вдоль в меру освещённой, мощёной улицы. В голове была
полнейшая пустота, но пустота, сопровождающаяся кучей вопросов.
Кто я? Где я? Что со мной произошло? И произошло ли что-то? Не
просто же я появился из воздуха? Я знаю язык. Знаю значение слов.
Последнее, что я помню ‒ женский крик, взывающий о помощи, в
разваленном городе. Война… Где-то была война… Голова
раскалывается!
