Книга вторая
Битва.
Поутру меня разбудил стук, словно топором по бревнам. И
почему-то от этого улыбка появилась сама собой, а в голове
промелькнуло радостное: «Охранябушка!» Даже собиралась было
вскочить с постели, подбежать к окну да и поглядеть на него… а
потом вспомнила - нет больше охранябушки. Нет его… Есть архимаг, да
такой рядом с коим и стоять то страшно, а охранябушки больше нет… И
так тоскливо от этого, что хоть вой.
Надо же, только сейчас поняла, как привязалась к нему. И от чего
так случилось, мне не ведомо. Да только, ощущение на душе гадкое, и
чувство такое, что охранябушка, вот он был реальным, настоящим,
живым… а архимаг Агнехран его убил и личность его своей заменил.
Такое вот ощущение. Глупое, разумом понимаю, а сердцем и душой
понять сложно.
Сердцем и душой вообще все происходящее понять сложно.
Жила себе привольно почти три года, да тяжело было по началу, но
справилась ведь, и жила себе. По субботним дням на ярмарки ходила,
лес свой в порядок приводила… на могилку Кевина старалась не
заходить…И оживала, оживала ведь, понемногу, по чуть-чуть, но
оживала…
А теперь рухнуло все.
Мы на грани войны, которую я же и развязала. Понимаю, что верно
поступила, все понимаю… а страшно мне. Я ж почитай с детства малого
всегда как на войне жила. Да даже с рождения… Тяжело, но свыклась,
научилась так жить, от того в учении у Славастены и сумела себя
отстоять, выжить… вопреки всему выжить. А теперь вот снова.
Ну да кому война, а кому мать родна. Так значит так. Будем
выживать дальше.
И я встала с постели.
Потянулась, умылась, причесалась, поблагодарила домового, за чай
с бутербродом, присела к окну, завтракать, да и… чуть не
подавилась.
Топором орудовал аспид!
Черный, в шелковой ярко-синей рубашке, черных штанах замшевых, с
черными сапогами до колена, он, закатав рукава, мастерил дверь в
мой вчерась построенный погреб. И хорошо у него получалось, славно
даже. Все было славно до того, как аспид отошел от свежесколоченной
дверцы, протянул руку и дерево охватило пламенем. Секунд на пять!
Опосля пламя погасло, но на этом испытание для двери не
закончилось.
Прозвучало заклинание - и железо, ржавое, неведомо откуда
взявшееся и валяющееся грудой, потянулось расплавленным алым
ручейком к дереву, вмиг пленкой железа охватило древесину, и остыло
тут же.
