Смуглый бородатый мужчина с выбритой до блеска головой сидел в
небольшом кабинете и пытался уделить внимание изучению отчетов и
донесений. Однако пронзительный женский крик, то и дело раздающийся
из подвала, постоянно мешал ему углубиться в это занятие. Когда
нечеловеческий надсадный вопль прервал его раз уже в двадцатый, он
не выдержал и стукнул своим пудовым кулаком по столешнице, едва не
опрокинув полупустую чернильницу.
– Да сколько можно?! – Злобно процедил смуглокожий сквозь зубы,
немного коверкая слова из-за южного акцента, характерного почти для
всех выходцев из султаната. – Эй вы, за дверью! Позовите мне
Тича!
Единственным знаком того, что команда бородача была услышана,
стал громкий и частый топот, словно кто-то бросился в отчаянное
бегство. И иной реакции на свои приказы хозяин кабинета не ожидал.
Своих людей он привык держать в строгости. Пусть некоторым особенно
преданным позволялось несколько больше, чем остальным, но общее
правило оставалось неизменным.
– Что такое Зулхар?! – Не успели карманные песочные часы
опустошить и трети своей колбы, как дверь кабинета распахнулась без
стука. На пороге показался низкорослый плешивый мужчина, облаченный
в кожаный мясницкий фартук. – Зачем ты меня дергаешь? Я работаю,
вообще-то!
Бритоголовый в ответ на этот демарш лишь тяжко вздохнул и потер
двумя пальцами сросшиеся на переносице брови. К сожалению, этот
недомерок был как раз одним из тех привилегированных приближенных,
кому вообще дозволялось открывать рот в присутствии Зулхара. И, как
теперь показалось бородачу, он этим правом стал чрезмерно сильно
злоупотреблять.
– Дверь закрой! – Пророкотал смуглокожий, бросая на подчиненного
такой взгляд, что у коротышки тут же кровь отлила от лица. –
Проходи и садись!
Когда ржавые скрипучие петли снова жалобно простонали, а кривой
дощатый щит, по какому-то нелепому недоразумению названный дверью,
отделил пространство кабинета от лишних ушей, выражение лица
хозяина кабинета сменилось с нарочито гневного на безмерно усталое.
Без свидетелей он мог позволить себе демонстрацию слабости. Тич не
в счет, этот и не такое видывал…
– Куда задницу тулишь, чучело! – Снова вскинулся Зулхар, едва
только завидел, что его заплечных дел мастер вознамерился присесть
в дорогое обитое алой парчой кресло. – Если хоть пятнышко на нем
появится, ты у меня сидеть вообще никогда больше не сможешь!
