Девушка, выходившая из высоких резных дверей храма – из сумрака на яркий свет дня, – была воплощением задумчивости, скромности и благочестия. Длинная юбка, кофта с глухим воротником и длинным рукавом, платок, закрывающий ее лицо почти целиком, – все говорило о желании девушки не привлекать к себе внимания и соблюсти правила, предписанные ревностной прихожанке. Об этом же говорили и ее глаза, опущенные долу.
Она сделала всего несколько шагов по улице, как вдруг мертвенная бледность покрыла ее лицо. Девушка остановилась, не в силах сделать дальше ни шагу. И вместо крови в жилах потек ледяной азот.
– Что с тобой? – забеспокоилась идущая рядом с ней подруга.
– Ничего. Все в порядке, – успокоила ее тихоня.
– Какое там «в порядке»! Ты белее мела. И руки вон холодные.
– Говорю тебе, все нормально…
– Постой! А ты, часом, не беременна? – не унималась подруга, заподозрив неладное.
Ответа не последовало.
Беременна? Боже, какая чушь! Да будь она сто раз беременной, это не могло сравниться с тем ужасом, который охватил ее, когда она, подняв на минуту глаза, перехватила взгляд высокой старухи в темной одежде, которая прошла мимо.
– Она видела! – простонала девушка. – Она меня видела!
– Кто? Да кто тебя видел? – заволновалась подруга.
– Она! Понимаешь: это была ОНА!
– Кто? Где?
– Там. Уже ушла. Но она меня узнала. И так смотрела!
– Может быть, тебе показалось?..
– Нет! И теперь она все расскажет им!
– Может быть, не станет.
– Станет! Я ее знаю! Вероника, я пропала!
– Ну расскажет! Ну и что? Что они могут тебе сделать?
– Что? – эхом повторила девушка. – Да что угодно. И смерть еще будет самым легким выходом…
Ее плечи обреченно поникли. Тоненькая фигурка словно усохла под толстой кофтой. И даже длинная юбка теперь почти мела подолом уличный тротуар, по которому веселый беззаботный ветерок гонял бумажки. И словно почувствовав настроение девушки, небо внезапно затянулось тучами. Еще несколько минут назад сверкало солнце. И вдруг оно скрылось, похолодало, и вдали раздался первый угрожающий раскат грома.
Приближалась гроза.
Весна в этом году выдалась дружная. Солнце светило так, словно вознамерилось отыграться за все холодные зимние месяцы. Хотя, сказать по правде, и они-то не были слишком холодными. Но весна все равно старалась изо всех сил.
На деревьях распускались почки, громко пели птицы, и смертельно чесалось в носу от поднимающейся противной сухой пыли, содержащей остатки реагента. Смешанный с солью и песком, он еще совсем недавно покрывал улицы города, сейчас, сметенный к краям дорог, но не смытый дождем, вызывал приступы аллергического чихания у бедных горожан.
