— Герман, меня не оставляет чувство,
что за всем этим скрывается невидимый кукловод, дикари вели себя
максимально любезно, такое поведение нетипично для каменного
века.
— Да, — американец смачно сплюнул за
борт «Стрелы», — я каждую минуту ожидал, что они уберут улыбки, и
завяжется бой. Странно, что Санчо не почувствовал фальши.
— В мире Санчо нет лицемерия, он не
знаком с таким пороком. Если есть реальная угроза — он ее
чувствует, а подковерные интриги и двуличие не его конек.
— У нас есть гости, как только они
немного научатся говорить на языке Русов, сможем получить больше
информации.
После слов Тиландера я оглянулся на
троих аборигенов изъявивших желание уплыть с нами. Этого поступка
удалось добиться довольно легко, дикари с готовностью согласились.
Гораздо труднее оказалось донести до них эту мысль.
Обследуя восточное побережье Франции,
мы прошли на «Стреле» до земель Италии и неожиданно наткнулись на
большое поселение дикарей, отличавшихся от виденных нами ранее не
только бронзовым цветом кожи. С виду — типичные кроманьонцы, с
хорошо развитой мускулатурой и довольно богатым языком. Скорее
всего, их предки пришли в Европу довольно давно, потому что цветом
кожи они напоминали сильно загорелых метисов. Но большее удивление
вызывали их поступки: завидев корабль, дикари на легких лодках
поплыли нам навстречу, демонстрируя доброжелательность и приглашая
в гости.
Будучи в полной боевой готовности, мы
высадились на берег, где были встречены большим количеством народа
с доброжелательными улыбками и радостными криками. Такое поведение
не укладывалось в общепринятые рамки дикарей каменного века:
предупредил Бера, чтобы все его воины оставались наготове. На
берегу мы провели всего пару часов: высаживались по всем правилам
военного времени, страхуя друг друга. Все время, что провели на
берегу, никто не расслабился, держа оружие наготове.
Но неприятных сюрпризов не случилось
— нас угощали жаренным мясом и испеченными на плоских камнях
лепешками из ячменя. Вот именно тогда мы и выпали в осадок, решив
во что бы не стало сохранить с этим большим племенем дружественные
отношения.
Единственное, что меня напрягало —
отсутствие видимого вождя: в моих глазах на эту роль претендовали
как минимум трое. Один из тех, кто брал на себя бремя лидера,
звался Паб, он же, сейчас находился на борту шхуны с двумя
сородичами.
