«Горе тебе, великий город! Вот они, короли, вооруженные Господом; и огонь уже сравнял тебя с землей! Дракон пройдет, распространяя смуту, террор и кровь, скосив хвостом Лилию, пожрав Петуха, кричавшего дважды и трижды на куче своей. Оставь кучу, глупец! Спасись! Не тебя ли предупреждает Ангел, восклицая неустанно: „Беда! Беда грядет!“ Увы, живые глухи к воззваниям; такчеловек играет пророчествами и гибнет, потому что не поверил посланцам Всеведущего.»
Из пророчеств Д'Орваля и Премоля
Утром проснулся
Живой.
Разве не повод для счастья?
Пусть выпадает не часто —
Хватит с лихвой.
Ниру Бобовай
Каваррен гудел растревоженным ульем в момент явления пасечника. Вот он снимает крышку, вырезанную из душистого тополя: пчелы-каварренцы сердито жужжат, щетинятся жалами рапир, шпаг и палашей, суетятся… Но вселенскому пасечнику нет никакого дела до возмущения крылатых бестий.
Он пришел за положенной данью.
Именно таким представлялся сейчас город Петеру Сьлядеку, когда бродяга шел по кварталам, и впрямь напоминавшим пчелиные соты. Шум, страх, раздражение, предчувствие чего-то… Беды?!
– Рожает, слышь? Фрида рожает…
– Наконец-то… давно пора…
– Именно что давно! С полуночи орет…
– Я до утра глаз сомкнуть не мог…
– Ох, чует мое сердце, не разродится!
– Вы так думаете?
– Что тут думать? Кабы все хорошо, уже б нянчила…
– Верно, верно. Никак ей не разродиться, бедняжке…
– А если и родит – так мертвенького. И сама родами помрет. Кровью изойдет…
– Раньше бабы легче рожали…
– Ежели ребенок неживой родится, а Фрида вслед уйдет – Остин руки на себя наложит…
– Ясен день, наложит… сердце у него слабое…
Складывалось впечатление, что на улицы, бросив дела, вышло посудачить все население разом. Сьлядека поминутно толкали, наступали на ноги, не обращая внимания, спешили дальше, – но он, прижимая к груди драгоценную лютню, упрямо сопротивлялся прибою толпы. Путь лютниста лежал к местному университету. «И чего меня туда несет?» – в который раз сам себе изумлялся Петер, перепрыгивая сточную канаву и уворачиваясь от зеленщика с тележкой. Впрочем, слово есть слово. Никто вчера за язык не тянул, а данные обещания надо выполнять. Тем паче, дело пустяковое: заглянуть в университет, найти Влада Цепеша, доктора искусств с музыкального отделения, и наиграть ему мелодию валашской песни «Дунай – вода глубокая». Доктор Цепеш собирался использовать тему в качестве основы для будущего пятиголосного мотета. Только и всего. Кто ж мог знать, что придется окунуться в вавилонское столпотворение?! Праздник сегодня, что ли? Не похоже…
