Читать Эротический этюд № 47 - Андрей Корф

Поздняя ночь. Все избы в деревне кажутся на одно лицо, и только брешут каждая на свой собачий лад.

Пара картинно прощается у плетня. Девка, сомлев до дури в голове, клонится на плечо Картузика. Тот гладит ее ласково по волосам, целует на прощанье и отодвигается в темноту. Его мы еще догоним, а пока поможем девке подняться по ступенькам, а то не держат ее грешные ножки. Меж ними – беспорядок, боль. Что-то мокрое и счастливое копошится там, дображивает горьким медом.

Она открывает двери и тихо, крадучись, разувается. Вдруг тьма обрушивается на нее стоголосым девичьим шепотом, чьи-то руки хватают ее за плечи, разворачивают во все стороны, зажимают рот, чтобы с перепугу не орала.

А она и не удивляется как будто. Такая ночка была, что уже нет сил удивляться. Только отмахивается от рук и шепотов, чтобы не мешали. Слышит со всех сторон смех, узнает голоса подруг.

– Ну, что, красавица?… Нагулялась? – шепчет одна.

– С Картузом сколь не гуляй – все мало… – отзывается другая.

– Да еще с вами, сучки, делиться… – ворчит третья.

– Да ладно вам, девки. Нам радоваться надо, а вы…

– Да уж… Не появился бы Картузик, так и померли бы, счастья не зная…

– Ага… Одна радость была бы – сватов от Жердяя гонять…

Общий хохот. Жердяй, первый парень на деревне, любил спьяну засылать сватов, а поутру забывал, к кому. Трезвый он был мрачен, тискал девок по углам и все норовил погрозить своей здоровенной елдой. Некоторым она нравилась, но то угрюмое, из чего она росла, отпугивало напрочь…

– Вы о чем, девки? – спросила наша героиня. – Не пойму, что-то…

– Ах, не поймешь… Ну, так мы тебе расскажем…

Цепкие руки, среди которых было немало по-мужски сильных, приученных к работе, мигом сорвали с нее всю одежду. Вспыхнула спичка, осветив здоровое, сдобное тело. Пятнышко крови на бедре выглядело черной кляксой.

– Это что? Да ты не бойся, тут все свои…

– Ага. Сестрички мы теперь, бояться нечего…

– И не узнает никто.

Она досадливо оглянулась. Ей хотелось отлежаться, помечтать и поплакать. А тут – на тебе. Сени полны по-друг, как собственная душа – счастья. А в счастье таком уже нету сил ни злиться, ни ревновать. Со всех сторон таращатся веселые, хмельные глаза девок, в одночасье и навек ставших сестрами. Сестрами по этому самому счастью. Она вздохнула покаянно, улыбнулась искусанными губами.