Читать Как закалялась жесть - Александр Щёголев

Особнячок в центре Москвы, фальшивая утонченность вкусов и показное жизнелюбие. Деловая хватка и коллекционный фарфор. Наверное, из-за всего этого клиенты и прозвали мою жену Купчихой. Но внешние приметы обманчивы. Настоящая она – совсем не такая, какой подает себя людям, и кому как не мне знать это. Пусть на светских раутах ей желают долгих лет жизни, пусть!..

Я сделаю все, чтобы тварь подохла.

Она будет умирать долго. Как я.

Мы познакомились на вернисаже…

«На вернисаже», – какая пошлость. Просто гнусный январский дождь загнал меня в тот пустой зал, нелепая случайность.

– Мой друг, вам нравятся райские яблочки? – спросила меня одинокая посетительница, указывая на ближайший натюрморт.

Картина изображала включенный телевизор (на экране голая женщина пилила какое-то дерево, надо полагать, яблоню), а на телевизоре лежало зеленое яблоко, из которого рос стебелек чертополоха с симпатичным цветочком на конце. Исполнено в стиле гиперреализма. Были и другие картины, объединенные общим названием: «Наш сад». Торшер с надкусанной грушей вместо лампочки, растущий из глиняного горшка небоскреб, – в таком духе.

– Только тертые с сахаром, – неуклюже пошутил я.

– Могу устроить, – сказала она. – У меня в раю есть связи.

– Вы опасная женщина.

– О, совсем нет, – она улыбнулась. – Хоть меня и зовут Эва.

– Саврасов, – назвался я в ответ…

Дурак.

Зачем я это сделал? Фамилия известного художника 19-го века, которую я ношу не без гордости, прозвучала бы в картинной галерее совершенно по особенному, – так мне казалось. Воистину, тщеславие и глупость – родственные слова. Не назови я себя, может, спасся бы тогда.

– Саврасов? – изумилась женщина.

И вдруг захохотала, непринужденно взяв меня за руку.

Ее реакция была странна, однако она хохотала так заразительно, что я не выдержал, присоединился. Смех, знаете ли, пьянит. Как и близость. Вокруг – никого, стены увешаны произведениями искусства; за окнами дождь, в душах праздность… Когда она успокоилась и объяснилась, я уже принадлежал ей, пусть не сознавая этого.

– А вот госпожой Саврасовой я пока что не была, – гулко сообщила она…

Открытость, живость, обезоруживающая женственность, – одна из масок, за которой Эва прятала себя настоящую. Она имела власть над простейшими животными, называемыми мужчинами. Миниатюрная, изящная, хрупкая, большеглазая, она нравилась крупным и сильным особям – вроде меня. Размер партнера – это ведь для нее крайне важно, в этом весь смысл.