– Папа, ну чем плоха моя школа? – в который раз заныла Даша, пытаясь переубедить отца в его решении.
– Дарья, ты взрослый человек, не заставляй меня в сотый раз повторять одно и то же.
Обращение «Дарья» означало только одно: папа сердит. Это девочка усвоила очень давно. Ее отец никогда не повышал голоса. Когда он сердился, то в его тоне появлялись официальные нотки, и обращался он к дочери, называя ее полным именем, без всяких умильных сокращений. А вот когда папа говорил «Дашута», это означало, что дочка может вить из него веревки и получить все, что хочется.
Сейчас явно был не тот момент. Даша еще раз тяжело вздохнула и побрела укладывать вещи. Попутно она показала язык своему отражению в зеркале. Там отразилась всклокоченная девчонка в шортах и футболке и огромных очках в темной роговой оправе на маленьком носу.
Девочка вошла в свою комнату, села на пол перед раскрытым чревом чемодана и посмотрела по сторонам: от милого сердцу привычного уюта уже не осталось и следа. Постеры любимых групп и забавные карикатуры, которые дарил ей сосед Мишка, учившийся в художественной школе, были уже убраны, оставив на обоях более темные прямоугольники. Сиротливо валялся затасканный, некогда пушистый медведь, с которым маленькая Даша раньше спала в обнимку. Девочка никак не могла решить: брать ли его с собой? Игрушка, конечно, уже утратила свое первоначальное великолепие, но была самым первым подарком папы.
Даша обняла медведя, уткнувшись носом в его пахнущий пылью мех. «Я тебя не брошу. Пусть ты старый, а я уже выросла, но ты поедешь со мной!» – наконец решила девочка.
– Дашенька, – заглянула в дверь ее бабушка Анна Петровна, – Ты чего сидишь? Сколь еще всего укладывать, а ты со своей поклажей никак не разберешься.
Бабушка намеренно напустила на себя суровость, чтобы не расплакаться и не раздражать слезами сына, Дашиного отца. Старушке было ужасно тяжело покидать насиженное место. Сколько ведь всего было в этом доме! Но Анна Петровна согласилась с доводами Дмитрия, что девочке нужна новая школа, с более серьезными преподавателями, а сам он все время в разъездах, поэтому нельзя же девочку оставлять без присмотра надолго. Да и квартира пустует.
– Ой, бабуля, я задумалась! Сейчас соберусь!
Бабушка только покачала головой, глядя на внучку, которая принялась имитировать бурную деятельность. Анна Петровна понимала ее, – девочка привыкла здесь, ее пугали перемены и новый большой город, где придется снова искать друзей.
