Читать Воздушный стрелок. Гранд - Антон Демченко

А ведь Прутнев в тот день, когда продемонстрировал мне памятную доску с именами Кирилловой мамы и ее отца, ни словом не соврал. Хотя и всей правды тоже не поведал. Только не по злому умыслу, а по незнанию. Никита Силыч Скуратов-Бельский, генерал и гранд, боярин и глава одного безымянного ведомства, действительно умер в срок, выбитый на каменной плите в церкви при малоизвестной эфирной школе… для мира. Иными словами, он принял постриг… непременным условием которого является отпевание. Уж не знаю, какие такие игры спецслужб подвигли его на этот шаг, но факт остается фактом: для всех и вся, друзей и врагов, Скуратов-Бельский умер, а в Аркажском монастыре появился монах Варфоломей. Надо думать, и сам монастырь этот мало похож на обитель православных монахов, но тут никакой конкретики я не услышал и… честно говоря, был этому только рад, поскольку есть у меня подозрение, что тайна – из разряда государственных. А зачем мне эта головная боль?

Но если отбросить лукавство, придется честно признать, что все это было лишь запоздалыми попытками отбрыкаться от участи секретоносителя. Я не люблю секретов еще с тех пор, когда служил Там. Каждая подписка – это лишний головняк, грозящий обернуться вычеркиванием из списка живых. Да о чем говорить, если я и здесь оказался только потому, что кое-кто из большезвездных генералов решил перестраховаться, уничтожив единственный более или менее доступный источник информации о «секретных методиках подготовки специалистов Центра-2».

Почему попытка была запоздалой? Да потому что я уже вляпался в гостайну. Вот как переступил порог монастыря, так и… А уж после встречи с дедом в лучшем стиле индийских кинолент – и вовсе впору ставить мне на лоб гриф секретности и упрятать куда-нибудь в сейф, чтобы, не дай бог, какая контра чего не прознала…

А Никита Силыч, кстати говоря, именно секретностью и оправдывал свой отказ от участия в жизни внука, после чего попросил рассказать ему «кратенько», как и чем я жил с восьми лет. За что и получил в торец второй раз, только уже Эфиром, от которого, правда, почти успел закрыться. Ничего, огреб не очень сильно, зато почти моментально протрезвел. А следом за ним и я, схлопотав в свою очередь эдакий «эфирный подзатыльник». Опытный, зар-раза.

– А о чем рассказывать-то, Никита Силыч? – поинтересовался я, когда очухался от оплеухи и, подождав, пока в глазах перестанут мельтешить цветные круги, сфокусировал взгляд на Скуратове. – Вам же Гдовицкой наверняка обо всем докладывал, по линии этого идиотского клуба…