Читать Палач. Костер правосудия - Андреа Жапп

Andrea H. Japp

LE BRASIER DE JUSTICE

© Flammarion, 2011

© Линник З., перевод на русский язык, 2014

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Все, что находится за пределами простой смерти, мне кажется чистой жестокостью, и особенно по отношению к нам, которым следовало бы испытывать почтение, посылая души в лучший мир, что невозможно, когда они пребывают в беспокойстве и отчаянии от невыносимых мучений.

Монтень (1533–1592)

О страданиях

Вам, доблестному, навсегда милому другу с нежным сердцем

Animula blandla[1]

Ардуин Венель-младший – иначе говоря, мэтр Правосудие Мортаня, палач

Бернадина – его служанка, вдова палача

Арно де Тизан – заместитель бальи[3] Мортаня

Аделин д’Эстревер – старший бальи шпаги Перша

Эванжелина Какет – дурочка, работница Мюриетты Лафуа

Антуан Мешо – городской доктор

Бланш – его невестка

Матушка Крольчиха – трактирщица из «Напыщенного кролика»

Констанс де Госбер – матушка-аббатиса из Клерет

Ги де Тре – бальи Ножан-ле-Ротру

Мадлен Фроментен, Элуа Талон, Альфонс Фортен, Адель Бобет, урожденная Сарпен – слуги или бывшие слуги Гарена и Мюриетты Лафуа

Беатрис де Вигонрен – баронесса

Маот де Вигонрен – ее невестка, баронесса

Агнес де Маленье – дочь Беатрис

Усташ де Маленье – муж Агнес

Филипп Красивый, Климент V, Гийом де Ногарэ, Екатерина де Куртенэ, Изабелла де Валуа, Карл де Валуа, Жан Бретонский.

Мортань-о-Перш, август 1305 года

Ввиде исключения право решения относительно судебной дуэли было передано помощнику бальи Мортаня[4].

Монсеньор Карл де Валуа не проявлял особого интереса к графствам Алансон и Перш, полученным им во владение[5] от своего царственного брата двумя годами раньше. Эти земли были для него всего лишь источником денег, которые он снова мог тратить без всякого счета. Письмо с поручением проследить, чтобы все было исполнено «согласно чести и обычаям», было уже три месяца как получено помощником бальи Арно де Тизаном.

Разумеется, де Тизан знал, что епископ Сеезский от имени церкви осуждает этот варварский обычай[6], широко применявшийся веком раньше. С другой стороны, он не собирался восстанавливать против себя ни монсеньора де Валуа – своего сюзерена, вспышки ярости которого были общеизвестны, – ни даже старшего бальи шпаги