Читать Black & Red - Татьяна Степанова

Смеркалось, вьюжило, секло ледяной крупой с февральского неба. Кружило, швыряло жгучими пригоршнями в лобовые стекла грузовиков, натужно ревущих на крутых подъемах в гору. По старой Смоленской дороге ползли те грузовики – мимо, мимо, все дальше, дальше. Мимо леса, заснеженного, дремучего, погруженного в оцепенелый сон, в который как в смертную летаргию впадают в зимнюю пору одни лишь заповедные, закрытые, заказанные для посещения боры, рощи, пущи.

Со Смоленской дороги уводила в глубь леса просека, и у тех, кто мчался по шоссе, появлялось при виде ее порой странное щемящее чувство – словно в НИКУДА вела эта лесная дорога. И где, в каких дебрях терялась она, не ведала даже ушлая прожженная шоферня, знавшая назубок все окрестные проселки, бетонки, грунтовки и большаки.

Оранжевое солнце цеплялось из последних сил за сосны, медля заканчивать день. На просеке и в лесу было не так ветрено, как на шоссе.

В снегу – свежая глубокая колея. Ели, сосны, сорока-воровка, стрекочущая, орущая прорва, дозорный заповедного леса от непрошеных вторжений.

И как будто из ничего – из снега, из вьюги возникший поперек просеки полосатый шлагбаум. А возле него два бронетранспортера болотного цвета. И тут же вдоль дороги солдаты с автоматами.

А еще дальше снова бронетранспортер. И снова солдаты. Несколько офицеров в форме, люди в штатском, одетые тепло по февральской погоде – в полушубки, валенки, шапки-ушанки. Зеленые «уазы» с пятнистым маскировочным верхом. А еще дальше – огни, огни, огни строений, скрытых в самой чаще заповедного леса, имеющего статус государственного охотничьего заказника.

И – вереница черных правительственных лимузинов, похожих на гигантские галоши, забытые в этих местах кем-то когда-то…

Дальние выстрелы – как хлопки петард: бах! Ба-бах! Запах дыма бивачных костров. И месящий гусеницами снег и грязь трактор, с треском и грохотом что-то тянущий за собой на длинных крепких веревках. Что-то темное, громоздкое, оставляющее на снегу кровавый след.

Запах дыма.

Запах пороха.

Запах крови.

– Здоровые черти! Ну а этот всем боровам боров. Центнера на три потянет. Этого надо было на поляну, пускай бы себе сало делили, тешились. Кто его приложил?

– Немец, у него карабин видали какой? Бельгийский.

– Он бельгийский принципиально в руки не возьмет, вы что? Тем паче когда сюда, к Самому в гости едет. Свой у него карабин – немецкий, ихний отечественный.