Читать Сквозь щель - Вячеслав Морочко

[1]

Заяц выскочил на поляну, огляделся и тут же, прижав уши, шмыгнул в кусты. По кронам скользнула тень. Затрещали ветки. Бросились врассыпную кузнечики. Заяц остановился, задрал ногу и долго чесал за ухом.

Раздался звон. Из огромной, спустившейся с неба «шишки», как семечко, выскользнул человек. Он был в блестящих шортах, в легкой голубой безрукавке, в сандалиях. Сильное загорелое тело венчала крупная голова. А взгляд у него был светлый и добрый, он словно говорил: «По натуре я мальчик спокойный. И все же не прочь пошалить».

«Под ногами мох, – думал гость. – Значит рядом где-то болото: кочки, трясина и, разумеется, комары». Он присел на бурую кучу и в оба глаза разглядывал лес, а лес разглядывал его тысячами своих глаз.

На поляне, в стороне от других, росла большая сосна. Ее толстый, в два обхвата, ствол легонько поскрипывал. Шум кроны едва достигал подножия: она плескалась высоко на пронизанных солнцем ветрах. Сосна источала сладкий аромат. Она никому не мешала и никого не боялась. Ее мощные корни держали поляну, точно крепкое рукопожатие земли и неба. Мудрым своим величием дерево-патриарх осеняло ликующий день… и не ведало, что он может быть последним.

Рядом стремглав пролетела ворона. Усевшись на сук, она прокричала: «Ура!» – и сбила на человека шишку. Он встал, обнаружил вдруг, что под ним муравейник и, стряхивая с себя представителей смелого воинства, рассмеялся. Было щекотно. Царь природы отвык от таких фамильярностей. Заяц, окончив чесаться, на всякий случай дал тягу.

Юноша спустился к воде. Над деревьями, рядом с самой высокой и древней сосной вздымалась колонна его одноместного гравилета. Основание колонны покоилось на невидимой с реки поляне. Гостю жутковато было при мысли, что на этой, оставшейся в стороне от космических трасс, заповедной планете, он единственный человек. Он узнал запах липы. Ее аромат проходили в начальной школе. Запах напоминал детство. Разумеется, нежиться на тонком песочке корабельного аэрария было куда приятнее и гигиеничнее. По крайней мере там не впивались, как здесь, в его голые ноги надоедливые маленькие кровопийцы. Шорохи леса, плеск воды, запахи смолы и липы – все можно воссоздать внутри гравилета в еще более чистой, сгущенной форме. Это давно уже вошло в обиход, а впечатления от естественного, натурального порой вызывали разочарование.