На небольшой площади под палящим полуденным солнцем редко когда
можно было встретить прохожих. В это время на границе Моря Песка
редко кто осмеливался появиться вне спасительных стен таверн и
гостиниц.
Небольшой городок, окруженный стенами из желтого камня,
находился аккурат перед раскинувшимися у горизонта огромными
золотыми и оранжевыми барханами. Те поднимались, будто волны
бушующего моря, и угрожали захлестнуть то немногое, что смогла
отвоевать себе растительность.
Здесь, у Города Трех Подков, все еще можно было встретить
прорастающие из сухой красной земли редкие колючки, кустарники,
низенькие деревья, а порой в каньонах даже слышалось журчание воды.
Но туда редко кто отправлялся. Все знали, что каньоны — родина
разбойников. Благо, что в каждом таком приграничном городке
находился глубокий колодец со вкусной, а главное — холодной и
чистой водой.
Сейчас же, когда солнце жарило с такой силой, что даже верблюды
старательно жались к тени, народ в основном обитал в чайных. В
одной из такой и происходил следующий диалог.
В свободном кафтане, с трубкой в руках и тюрбаном на голове, на
удобных подушках сидел мужчина средних лет. Его острая борода была
побита сединой, но цепкий взгляд почти черных глаз и изогнутая
рукоять палаша не позволяли относиться к нему снисходительно.
— Спасибо, изумрудная, — кивнул мужчина, принимая из рук
девушки-официантки очередную пиалу с горячим чаем.
Как бы странно это ни звучало, но бедуины и “моряки” Моря Песка
всегда пили только горячие напитки. Так они сохраняли прохладу в
теле. Увы, им приходилось тратить огромное количество денег на
благовония, так как сохраняли они ее при помощи собственного пота.
Чем горячее напиток, тем больше пота, чем больше пота — тем
прохладнее коже.
Хаджар еще месяц назад считал это мифом, но теперь и сам
спокойно потягивал горячий чай, продолжая наблюдать за дальним
столиком.
Напротив мужчины сидел юноша, который то и дело косился взглядом
на девушку с чайником. А посмотреть там было на что. Особенно
учитывая, что ее тонкие, шелковые одежды просвечивали достаточно,
чтобы увидеть то, куда смотрит каждый юноша, оставивший позади хотя
бы пятнадцать весен.
— Ты слушаешь меня, Шакх? — Мужчина усмехнулся, заметив
направление взгляда мальчишки.
— Да, дядя, — кивнул парень, поправляя перевязь с изогнутыми
кинжалами. — Конечно, я тебя слушаю.
