Читать Точки. Современный рассказ - Сборник, Андрей Воронцов

Руководитель семинара прозы Высших литературных курсов (ВЛК)

В литературе с периодичностью в 20–30 лет должно происходить обновление имен. Не замена одних имен другими, а именно обновление. Если же этого нет, то на смену старым мастерам приходят бойкие на перо дельцы, и литература становится просто частью развлекательного бизнеса. Так произошло и с американской литературой, еще полвека назад весьма могучей, и с французской, немецкой, английской…

Окончательному превращению писателей в ремесленников обычно мешает национальная литературная традиция – даже если нет новых ярких имен. Та же Германия могла бы оставаться великой литературной державой исключительно за счет традиции, как это делает ее знаменитая футбольная сборная, никогда, при самых неблагоприятных обстоятельствах не бывающая слабой. Но, в отличие от земляков-футболистов, писатели и издатели свою традицию не сохранили. Оттого и немцы, «мужики торговые», имеют только одного приличного писателя – Патрика Зюскинда, да и тому уже за шестьдесят…

А вот самобытная русская литература, несмотря на свалившиеся на нее в последние годы невзгоды, по-прежнему существует. В немалой степени она обязана этим Литературному институту имени Горького, Высшим литературным курсам. Культивирующиеся здесь эстетические и творческие принципы не претерпели значительных изменений по сравнению с традициями, заложенными в нашей литературе Пушкиным. И что же – превратились мы от этого в литературный реликт? Ни в коем случае – как не стали реликтами принципы древнегреческого зодчества и скульптуры. Их можно только развивать, а отменить нельзя. Те, кто ругает традицию, никогда не задумывались: а в какую, собственно, сторону она развивается? В прошлое?

Традиция развивается только в одну сторону – в будущее.

А вот новаторство в отрыве от традиции, как это ни парадоксально, очень часто развивается только в прошлое. Почему? Да потому, что до возникновения реализма все так называемые нетрадиционные, «передовые» жанры в том или ином виде уже существовали в литературе. Писать прозу в «постреалистическую» эпоху так же, как писали, скажем, немецкие мистические романтики или Лоренс Стерн, – это все равно, как писать стихи в духе Тредиаковского, забыв о реформе стихосложения Ломоносова.