– Волосы белы как снег. В этой
девочке нет ни капли магии, Монгер.
– И, тем не менее, она дочь Людьи.
Сама знаешь, Ингрид, как многим я обязан этой семье.
– Ну, в семье не без урода…
– Тише ты. Она ведь уже всё
понимает.
Да. Если что, урод – это я. Вот та
девчушка четырех лет от роду с белоснежными кудрями. Стоя на пороге
чужой гостиной в траурном кружевном платьице и с плюшевой гидрой в
руках, я и понятия не имела о том, что меня ждет впереди.
Знала только то, что отца сожгли, а
мать утопили, соблюдая похоронные каноны элементалей. Вряд ли
родители за мной вернутся. И поэтому будь что будет.
– Чего там встала? Иди к тёте Ингрид,
– расплылись тонкие губы приемной матери в кривоватой улыбке,
больше похожей на усмешку.
Крепче прижала игрушку к груди.
Никогда не любила чужаков. А этих
людей я тогда видела впервые в жизни. Их назначили моими опекунами
только потому, что мистеру Монгеру Горьску, как моему приемному
родителю, полагались и все оставленные мне в наследство земли. До
моего совершеннолетия, правда, но его этот факт не смутил. А вот
меня смущало то, что мать с отцом, как в сказках, умерли в один
день. В жизни так не бывает. В жизни всё более прозаично.
Эх, если бы только я знала, чем это
закончится, прямо тогда бросилась бы наутек. На улицу, в ливень,
слякоть и грязь. Лишь бы подальше от родового гнезда Горьску.
– Давай же! – подгоняла меня рыжая
женщина в расшитом платье насыщенного гранатового цвета, сидя в
глубоком кресле перед камином. – Или язык проглотила?
Топ-топ-топ.
Это откуда-то сверху раздалось.
Задрала голову, прислушиваясь. Странные звуки повторились
неоднократно. Подумала о том, какие ужасы могут происходить в таком
огромном доме. Может, крысы бегают размером с собаку. Или
заключенные мистера Горьску, если они у него были, организовали
побег из чердачной тюрьмы, если она там была.
Топ-топ-топ.
– Да что ж это такое?! – Тогда голову
задрала и тетка Ингрид, сморщив острый носик и поводив им из
стороны в стороны. В такие моменты она сама больше напоминала
крысу, вот только размером с элементаля. – Когда эта троица вместе
– никогда не уймутся. Вот, за что я так ненавижу детей.
Да, моя приемная мать резала
правду-матку мне в лицо ежедневно, пока я не поступила в академию.
Только за это хоть чуточку ее уважала. Лицемерности за ней не
наблюдалось. Просто стерва. И всё.
