— Вот же засранец! – с возмущением смотрю вслед удаляющейся спине парня, который столкнулся со мной из-за поворота в переходе.
Кофейное пятно впиталось в деликатную ткань белой блузки, а на лакированных туфлях отпечатался след от мужского ботинка.
Не знаю, каким чудом, но мое нелицеприятное слово долетело до ушей молодого человека, возможно, потому что я буквально выкрикнула его на эмоциях.
— О, блин, простите, – оборачивается парень и изображает сожаление своим смазливым лицом. – Я не заметил вас, очень сильно спешу…
Красивый, с очаровательным взглядом и широкой улыбкой… Будь я помоложе на лет десять, я бы повелась. А сейчас во мне кипит лишь возмущение – толкнул и облил меня, теперь еще и лыбится.
Парень пялится на мое кофейное пятно на груди, которая сильно вздымается от закипающих эмоций, а я не могу оторвать взгляд от его густой кудрявой шевелюры… Каким супер-шампунем он пользуется, а?
— Интересное оправдание для того, чтобы толкать хрупких женщин, – фыркаю я.
— Я же извинился.
— Идите вы… Куда шли, – отмахиваюсь от него и промакиваю пятно влажной салфеткой.
— Ладно… – поджимает губы парень и, не найдя подходящих слов, по-идиотски улыбается мне. – Хорошего дня.
— Козел, – я фыркаю ему в след и поглядываю на часы.
Засада. Я же тоже спешу… Уже скоро четыре, а в шесть должна в гости прийти дочь. Платье из химчистки забрала, с работы уйду пораньше, чтобы успеть приготовить ужин… О, как же не хочется, чтоб этот вечер наступал!
Нет, дочь я люблю безумно, она у меня единственная, но на этот раз она придёт не одна. Алиса хочет познакомить меня со своим парнем. Пф-ф-ф… Именно так испустило дух мое сознание, когда она заявила мне это вчера.
Моя кроха, моя малышка, мамина радость выросла в восемнадцатилетнюю красавицу и… начала играть по-взрослому. Переживаю ли я? Да я себе целый день места не нахожу! И на это есть веские причины.
— Любовь Сергеевна, к вам тут пришли… – заглядывает в кабинет Карина – мой секретарь, молодой специалист.
— Я ухожу, Карина. Все встречи переноси на завтра, – быстро собираю сумку, попутно сортируя бумажки на столе в стопки.
— Боюсь, этого придется принять. Настырный. Говорит, был записан на три часа.
Я в пол-уха слушаю ее доводы и усмехаюсь в зеркало, в отражении которого покрываю губы красной помадой, а потом тщательно их сминаю, чтоб тон лег равномерно.
