Первым, что
я увидела, — был каменный пол. Неестественно холодный и слишком
гладкий, будто политый эпоксидной смолой. Оторвав замёрзшую щеку от
пола, я рассмотрела грубые стены из того же камня и маленькое
выбитое под потолком окошко. Острые лучи света на миг ослепили
меня, заставив проморгаться.
Во рту
стоял металлический привкус. Мерзкое, но очень знакомое чувство.
Открыв рот и вытянув язык, я провела по нему ладонью.
«Что?»
По фалангам
совершенно незнакомых мне пальцев растекалась алая
кровь.
«Какой
реалистичный сон», — нынешнему положению дел было лишь одно
адекватное объяснение.
В этом сне
у меня были мужские руки, а я сидела в тюремной камере. Дул гулкий
ветер, отчего где-то вдали раздавался жуткий вой. Я обернулась,
чтобы рассмотреть толстые решётки, отгораживающие маленькое
помещение. За ними шёл узкий коридор и каменные стены…
«Реалистичный, но скучный сон».
Пошатываясь, я встала на ноги. Тело слегка повело:
общая слабость была совсем не нормальной. Слишком реальной для сна.
Опустилась обратно, рядом с не самой ароматной дырой в деревянном
полу. Сплюнула туда накопившуюся во рту кровь. Грубым движением
тыльной стороной ладони стёрла остатки жидкости с губ и,
облокотившись о холодную стену, застыла.
С каждой
секундой мысль, что я просто сплю, казалась мне всё более
идиотской. Это определённо был не сон.
«Но как я
тут оказалась? Что, чёрт возьми, происходит?!»
Зажмурилась, потёрла виски, напряжённо вспоминая всё
последнее, что происходило до этого «невероятного» пробуждения.
Ничего не всплывало в голове. Вздох, похожий на стон, вырвался сам
собой. Я определённо могла вспомнить свою жизнь, но последние её
дни словно вырваны из памяти.
***
Самое
крайнее и чёткое воспоминание — я падаю на кровать после учёбы и
тяжёлой смены на работе; от койки всё ещё пахнет разлитым на неё
день назад коньяком. За стеной слышны перепалки соседей по
квартире. Переворачиваюсь на бок, чтобы не утыкаться носом в
вонючий матрас, смотрю сквозь мутное окно на вереницу многоэтажек,
закрывающих звёздное небо. Рёбра ноют после крайней встречи с
дядей, так что мне приходится изменить своё положение. Перед сном
думаю о том, как хорошо было бы покушать мяса в этом
месяце.
Кажется,
всё началось с алкоголизма родителей, их развода, лишения
родительских прав и моего переезда к «любящему» дяде. Он, к слову,
одним алкоголем не ограничивался. И его особо остро бесила моя
безэмоциональность, поэтому
