Корабль падал. Охваченный пламенем, он несся сквозь атмосферу,
подчиняясь лишь гравитации и не реагируя на попытки пилота
превратить падение хотя бы в подобие спуска.
Он не знал, что это за планета, не знал где находится – с той
секунды, когда Врата закрылись за раненым челноком, Рэшиа знал
только одно: самый ничтожный шанс, сколь бы мало он и отличался от
нуля, от него отличается. И сейчас он пытался использовать любой
шанс…
Раскаленный газ терзал корабль, добравшись до брони и выжигая
краску, приводы рулей стонали от напряжения, и путь огнистой черты
по небу становился все длиннее. Внизу мелькали моря, пустыни,
ледяные шапки, леса…
Рев «Последней надежды» – аварийных тормозных ракет, треск
ломающегося дерева, пронзительный стон перегруженного металла,
треск лопающихся креплений – и челнок рухнул между лесом и скалами,
выбросив из разбитой кабины своего пилота, потерявшего
сознание…
…Первой вернулась боль – болело избитое перегрузками тело,
болело лицо, изрезанное осколками визора, болело опаленное
Одиннадцатью Ветрами сознание…
Рэшиа открыл глаза. Над ним склонилась девушка – весьма
привлекательная длинноволосая блондинка.
– Во имя Бесконечности, – прохрипел он, – что это за
планета?..
Оживший город и чернокнижники остались позади, а до Магнолии все
еще оставался немалый путь, и Люси впала в какое-то полусонное
состояние, механически переставляя ноги. Делать ничего не хотелось,
думать – тем более…
– Эй, смотрите, дракон! – Вопль над ухом заставил девушку
подпрыгнуть, но из апатии вывел.
– Это не дракон, Головешка, это метеорит,– ядовито заметил
Грей.
Намечающуюся потасовку остановил Макаров. Несколько секунд он
разглядывал тянущуюся по небу огнистую полосу, а затем сообщил:
– Это не метеорит, это что-то другое… И оно падает сюда.
Компания застыла, ошеломленная этим заявлением, а странное
небесное тело, тем временем, действительно приближалось, и можно
было уже рассмотреть странную машину …
Рев, удар горячего ветра, грохот и треск – и машина застыла, в
конце пробитой ей просеки. Маги рванулись к ней, не задумавшись ни
на секунду – как, собственно, делали и все остальное – и первой на
месте крушения оказалась именно Люси.
Водитель этой машины лежал рядом с ней, облаченный в какой-то
доспех, прозрачное забрало шлема разбилось, открывая вполне
человеческое лицо. Дрогнули и поднялись веки, открывая густо-серые
глаза, и незнакомец произнес:
