Валерия Лисичко
Чёрное перо
Проливной дождь крупными каплями орошал землю. По ночному лесу мчалась черная карета, запряженная белоснежной тройкой. Шторы на окнах были плотно задернуты. На гладкой поверхности двери едва различался диковинный, резной рисунок.
Стальные колеса безжалостно врезались в мокрую землю.
Сосны со стоном клонились к покореженной колесами земле. Осенний ветер жёстко бил их, и они стонали сильнее глухими древесными голосами. Узкая дорожка вела карету вглубь могучего леса.
А в самой глуши, спрятанный от чужих взоров, стоял чертог. У окна сидела женщина. Она с грустью смотрела на пустую дорогу и покачивала колыбельку с крошкой-дочкой.
Вдруг, из самой чащи леса, с порывом холодного ветра, вылетела чёрная карета, влекомая тройкой белоснежных лошадей.
Женщина у окна вскрикнула, бросилась было к двери, что ведёт в коридоры, но в колыбельке заплакал ребенок. Материнское сердце предательски дрогнуло и забилось быстрей. Женщина обернулась, глаза её вмиг расширились, она сдавленно вскрикнула и упала без чувств – у раскрытого окна, подле ребенка, стояла смуглая красавица в алом. Ожерелья и браслеты щедро овивали её шею и запястья, а пальцы сверкали от обилия колец.
Гостья подхватила плачущего ребенка из кроватки, и тот смолк, уснул… С младенцем на руках, гостья подошла к упавшей без чувств матери, опустилась рядом с ней на колени. Холодный, вдумчивый взгляд несколько секунд изучал хозяйку чертога, затем губы гостьи беззвучно прошептали:
– Несчастная Марья, каким недолгим оказался твой век! Исчезла красота… Поблекла кожа и взгляд превратился в страдальческий. Тебе пора уйти, и я пришла за тобой.
Лежащая без чувств женщина тяжело вздохнула и готова была пробудиться ото сна, но гостья положила ей на глаза свою нежную, мягкую руку, и Марья вновь уснула тяжёлым, как свинцовая тьма, сном. Глухие удары сердца разрывали грудь и хотелось вырваться из кромешной тьмы. Но та не отпускала. Вязкая и беспросветная, она окутала сознание…
Когда Марья очнулась, то обнаружила, что сидит в бархатном кресле, в своей комнате.
Две, неизвестно откуда взявшиеся, служанки расчесывали ей волосы. Лица их закрывали темные ткани, а одежда скрывала всё тело, за исключением кистей рук. Волосы женщин покрывали шерстяные платки, которые спускались до бровей. Но лишь секунду Марья смотрела на слуг. Ее внимание привлек статный силуэт женщины, что стояла у окна. Браслеты и кольца, бусы и монисто украшали тело гостьи. А в руках она держала ребёнка. Марья хотела броситься к ней, вырвать дитя, но не смогла подняться, настолько слабым и безвольным оказалось тело. И от попытки двинуться с места, от одной мысли о движении, по телу разлилось приятное, расслабляющее тепло. Оно обволакивало изнутри, будто шептало: «Не нужно, милая… наконец то ты можешь позволить себе расслабиться. Почувствуй сладость безмятежности…»
