Читать Босиком через кактусовое поле - Джулия Леви

Страх – это слабость, взращивая которую, мы обрекаем себя на одиночество…

Она сидит напротив меня и дерзко, я бы даже сказал, с вызовом смотрит в мои воспаленные, слипающиеся от усталости глаза. Я стараюсь не подавать виду, что выдохся за последнюю неделю, гоняясь за долбаными малолетками, возомнившими себя хозяевами своих никчемных судеб. С самого утра у меня ноет под левым подреберьем. Эта боль так мучает меня, так мешает сконцентрироваться на работе, что вызывает чувство неуверенности и раздражение. Эта пытка выводит из себя, хочется бросить все к чертовой матери и вырваться отсюда. Хочется исчезнуть из этой душной комнаты, окутанной полумраком, убежать от слабоосвещенных ламп, от серых, покрытых плесенью стен, от звенящей тишины и давящей пустоты, но больше всего хочется избавиться от смердящей вони, исходящей от этой малолетки. Вначале я решил, что причиной моего дискомфорта стала подгоревшая яичница с беконом, которую проглядела Сабина, но нет, это не из-за яиц и даже не из-за слишком жирного куска мяса.

Только теперь до меня дошло, откуда возникла эта вонь. Я понял, что мне не дает покоя, что меня так раздражает. Ее волосы. Ее грязные, всклоченные рыжие волосы, торчащие в разные стороны перекрученными сосульками. Они образуют такой уродливый ком, что его хочется немедленно содрать и сжечь.

Я тоже не отвожу взгляда, сдерживаясь из последних сил, чтобы не наброситься с кулаками на эту дрянь. Да, мне хочется разрядиться, сбросить накопившуюся злость, может, даже неудовлетворенность последних дней.

Я несколько напрягся, когда она медленно стала наклоняться ко мне, пальцы невольно потянулись в карман брюк за кастетом, чтобы в случае чего врезать как следует. Но она наклонилась всего лишь для того, чтобы прилепить жевательную резинку к носу обшарпанного ботинка. Странно, но мне вдруг стало так легко, я даже почувствовал гордость, что сдержался, не замарав руки об эту суку.

Когда она наклонилась, мое внимание невольно привлекла черная татуировка в виде якоря, украшавшая ее костлявую спину. Наколку можно было без труда разглядеть сквозь прозрачную сетчатую майку. Такой нательной живописи я еще не видел. Мне вдруг захотелось спросить, зачем уродовать себя этим огромным идиотским рисунком, но сдержался, понимая, что этим лишь обозначу усталость, а может, праздное, даже глупое любопытство. Вернувшись в исходное положение, она снова вальяжно развалилась на стуле и уставилась на меня, как будто специально хотела вывести из равновесия. Злобная ухмылка рыжей бестии намекала на то, что отвечать на вопросы она не собиралась.