Читать Прямо с койки - Мария Ануфриева

Мамаша с коляской неспешно и гордо прошествовала на зеленый сигнал светофора и нарочито замедлилась, пристраивая коляску на поребрик.

Вы замечали, как ходят беременные бабы? Как утки, только что не крякают. Полные сознания своей значимости, переваливаются с ноги на ногу. Кучкуются в скверах, а еще хуже – у пешеходных переходов. Пойдут – не пойдут, попробуй, разбери. Те, что с колясками, опасливо вытягивают головы, а эти как на параде – выпятили круглое достояние и пошли гордо, из какого-то своего иного мира снисходительно глядя на другую половину человечества – небеременную, второсортную.

Я выжала газ на Пулковском шоссе, показательно и смиренно притормозила у поста ДПС. Миновав его, как волк, сбросила овечью шкуру и понеслась по Дунайскому проспекту. Это сейчас попасть на север Петербурга просто, а тогда кольцевая дорога только строилась – щерилась арматурой из бетонных свай, похожая на останки огромной доисторической рыбы.

Поворот на Дунайский был не случаен – пол-литра водки диктовали мне быть осторожной и избегать центральных улиц. Переваливаясь на служебном «Форде Фокусе» – любимом «бегемотике» – через разбитый переезд у железнодорожной станции «Обухово», сделала погромче радио. Валерий Меладзе, София Ротару и группа «Белый орел» были со мной заодно. О чем бы они ни пели, выходило об одном – у всех есть упоительные в России вечера, милые-любимые-единственные, «я пойду за тобой» и прочая лабуда, но не у всех есть продолжение этой лабуды – дети. И это – правда жизни.

Моя правда.

Скоро тридцать, я очень стараюсь, лежу, как йог, на высокой подушке, возведя глаза к потолку, а колени почти к переносице, ожидая, что Божий промысел свершится, но каждый месяц в определенное число получаю увесистую фигу с маслом.

Часы тикают – я лежу – получаю фигу – снова лежу – очень стараюсь – получаю фигу – часы тикают – одноклассницы ведут детей в школу – я лежу – получаю фигу – мамаши с колясками шествуют через дорогу – я хотела бы быть с ними – одна из них – но нет – лежу – получаю фигу.

На другой стороне Невы снова втопила педаль газа и заревела белугой в унисон какой-то песне. Мчалась по переходящим одна в другую набережным, не утирая слезы и смакуя свое, почти по Достоевскому: «чем хуже – тем лучше». Разбиться сейчас было бы лучшим исходом – о парапет набережной, через встречку, только бы ненароком не задеть кого, не дай бог беременную.