«Духовник мой не настаивал на том, чтобы я немедленно взялась за работу, но порой говорил, чтобы подумала о не разменивалась на мелочи. Благословение на книгу было, а книга ждала своего часа», – пишет в своем предисловии Наталия Черных. Трудно предположить, что разумелось под «мелочами», – человеческое бытование автора или творческие размашистые поиски. Наталия – замечательный поэт, пишущий много, издающийся часто; тонкий эссеист, прозаик, в кругах православного читающего сообщества ее книги хорошо известны и востребованы, навскидку назову четыре: «Приходские повести», «Океан веры», «Сокровища святых» и «Остров любви». Словом, людям внешним, например – собратьям по перу (при всем различии литературных вкусов и предпочтений), подобный творческий масштаб никак не покажется разменом на мелочи. И все же свидетельство о том, что книга «Подвижницы» выжидала именно своего часа, не кажется мне случайной оговоркой.
Писать по благословению, по сути, за послушание – дело особое. И здесь мало просто таланта, просто профессионализма и желания, как недостаточно для послушницы-просфорницы знать точную рецептуру приготовления теста и иметь в наличии пшеничную муку высшего сорта. «Перед тем как начать рассказ, мысленно, порой и вслух, обращалась к той, о ком собиралась написать. И тогда как бы само собою приходило…» – признается Наталия Черных. И этим, пришедшим по молитве, книга действительно дышит, это – живое, главное и считывается не глазами, а вбирается сердцем. Возникает нечаянное чувство почти реальной встречи с каждой героиней повествования – при всей скупости биографического материала. Встречи, при которой ты, как некогда другие, получаешь душевную подпитку, а то и обличение от святой подвижницы. И это свойство книги необъяснимо изяществом художественной обработки информации, отменным мастерством общей ее композиции и отдельных рассказов, выдержанностью тона, наконец, – но тем и другим в счастливой совокупности, плюс – благодатная помощь самих святых, не иначе.
Можно привести немало цитат, где буквально несколькими штрихами Наталии Черных удается передать не столько портретные черты подвижницы (возможно, из-за отсутствия фото это было бы своеволием), сколько мгновенное впечатление, исходившее от нее. Вот – о прозорливой старице Серафиме из Спасо-Влахернского монастыря, в миру – Мавре Кочетковой, пролежавшей двадцать лет в параличе. «Как плотный лучик света, она лежала на кровати. Иногда ее поднимали, подкладывали под спину подушки. Перед приездом владыки матушку усадили. Она изо всех сил пыталась помочь келейницам, опираясь бледными руками. На лице светло показалась улыбка».
