– Родмир! Родмир! – В комнату, где за длинным столом восседало человек двадцать воинов, облаченных в кольчужные рубашки, вбежала пожилая женщина и остановилась перед сидевшим на почетном месте их предводителем. – Беда!
– Что случилось?! Почему явилась без спросу?! – Тот, кого женщина назвала Родмиром, повернул к ней злые глаза, приведшие ее в еще больший трепет.
– Прости, господин! Беда! Прибыл гонец…
– Зови! Сейчас же зови, баба! – Грозно рявкнул Родмир.
– Я не могу… – Женщина, прося взглядом милости своего господина, упала на колени.
– Это почему еще?!
– Он умер, господин.
Сидевшие за столом, вскочили с лавок. Посыпались вопросы. Родмир поднял вверх правую ладонь. В доме наступила гробовая тишина.
– Говори быстрее, глупая баба! – Одним легким движением Родмир поднял за шиворот с полу начавшую причитать женщину.
– У него две стрелы в груди. Как на коне усидел… До тебя не дотерпел, господин. У крыльца и отошел…
– Говорил что-нибудь?!
– Только и разобрала, что брат твой не принял их… Велел лучникам уложить всех… Гонец один уцелел… Сумел вырваться…
Родмир отшвырнул от себя заливавшуюся слезами женщину и жестом указал ближайшему к ней воину вытолкать ее за дверь.
Молчание, явившееся в дом по его указанию, стало пропитываться горячими чувствами возмущения, которые вот-вот могли вырваться из могучих грудей окруживших Родомира воинов.
– Готовить коней! Мы идем на него! Он забыл уважение к старшему брату! Милорад ответит мне за свои дела!
Общий вздох удовлетворенности вырвался у воинов.
– Погоди, сын! – Через боковую дверь в комнату вошла стройная пожилая женщина в дорогих одеждах. Из-под яркого плата на ее висках выбивались седеющие русые волосы. Взгляд больших зеленых глаз, наполненный необычайным теплом, устремился на Родомира. – Я сама поеду к Милораду. Мать дала вам жизни, мать и должна уберечь их. Если, когда завтра солнце повернет к закату, к тебе не прибудет мой гонец, выступай к городищу. Там решишь, как быть дальше. Дай слово, сын, что поступишь так!
Родомир в знак согласия отбил матери поклон.
– Поступай, как знаешь. Я сделаю, как просишь. Но не более того! Я люблю тебя, мать, и был покорным сыном всю свою жизнь. Теперь же не тот случай. Прости…
