Читать Краплёная - Элеонора Мандалян

– Когда это началось с тобой, Кэтрин? – спрашивал Андрэ, с участием и опаской заглядывая ей в глаза. Ему казалось, что он видит ее впервые, что перед ним искусно маскировавшийся монстр, готовый в любую минуту сбросить маску и показать свое истинное лицо. Собственно, ее «истинное лицо» он только что имел счастье лицезреть в жуткой коллекции фотоснимков, собранных ею и введенных в память ее компьютера. – Как ты могла дойти до такого? Объясни мне. Я хочу понять.

– Когда началось?… – рассеянно повторила она.

А действительно. Когда?… Ей не нужно было задавать себе этот вопрос. Она слишком хорошо знала ответ на него. Это происходило с ней уже с самого раннего детства. С той поры, как она начала осознавать себя личностью. Другой вопрос, что послужило толчком. В душе ее гнойной занозой засела та злополучная вечеринка у бывшей одноклассницы. Теперь-то она понимала, что вела себя, как последняя идиотка. Но в тот день и в последовавшие за ним долгие, безрадостные годы все представлялось ей в ином, искаженном ее психикой и горькой долей, свете.

– Ну куда ты опять собралась? Сидела бы дома. – Мать ожесточенно терла металлической мочалкой безнадежно заросшее дно сковородки. И от скрежета этого можно было сойти с ума. – Как потом, на ночь глядя, одна домой доберешься?

– Проводит кто-нибудь, – не ответила – огрызнулась Катя, начесывая волосы перед подслеповатым старым зеркалом. Почему-то, по настоянию матери, они мыли голову только хозяйственным или дектярным мылом, отчего волосы у обоих всегда были тусклые и слипшиеся, как пакля. – А если уж так печешься обо мне, дала бы на такси денег, на всякий случай.

– Дала бы. Да только ты не хуже меня знаешь, что взять неоткуда, – мрачно отозвалась мать, – что я одна в доме и баба, и мужик. От получки до получки еле дотягиваем.

– Господи, как же все надоело!

Хлопнув дверью, Катя вышла на лестницу, попыталась вызвать лифт. Несколькими этажами ниже кто-то барабанил по железной сетке лифтовой клети. Чертыхнувшись, она сбежала с седьмого этажа по лестнице.

Недавно прошел дождь и по краям тротуаров стояли лужи. Воронеж, в котором родилась и выросла Катя, несмотря на свою богатую историю, казался ей беспросветной дырой и жалким захолустьем. Ну построил ПетрI здесь свои верфи и создал первый российский флот. Ну побывал Воронеж даже столицей, так ведь совсем недолго. Все равно дыра. Особенно зимой, когда все похоронено под толстым слоем снега. Разубедить Катю в этом не могли ни просторные проспекты, ни живописные набережные, ни зеленые парки, украшенные монументами и памятниками, ни известный на всю страну Кукольный театр, ни величественный Покровский кафедральный собор вместе с прочими церквями и храмами. Она ненавидела этот город. Ненавидела улицу, по которой каждый день ходила, дом, в котором жила, и школу, в которой проучилась десять лет.