Читать Небо, полное звёзд - Олег Авраменко

Я уже и забыл, какое небо на Марсе – грязно-синее, почти серое, с отливающими желтизной облаками. Я отвык от здешнего разреженного воздуха, колючего ветра и пробирающего до костей холода. Но самым неприятным был вездесущий марсианский песок – он моментально забился под одежду и заскрипел у меня на зубах, стоило мне выйти из люка челнока и сделать пару шагов вниз по трапу.

Марс оставался Марсом – суровой, неприветливой планетой. За пять столетий терраформирования его удалось приспособить для жизни людей, но превратить в цветущий, благодатный мир оказалось не под силу. В итоге получилась этакая смесь Сибири, Сахары и Гималайского высокогорья.

Следом за мной по трапу спустилась Краснова. Её стройную фигуру облегал утеплённый китель с электроподогревом, поэтому, в отличие от меня, она чувствовала себя вполне комфортно на холодном марсианском ветру. Мы вместе смотрели на небольшой белый гравикар с широкой зелёной полосой вдоль корпуса, который только что отчалил от здания космопорта и быстро заскользил над лётным полем, направляясь в нашу сторону.

Я вспомнил тот день, когда на точно таком же школьном каре (а может, и на этом самом) меня, четырнадцатилетнего мальчишку, доставили к орбитальному челноку и представили капитану корабля «Амстердам» Гильермо Лопесу – моему первому командиру. Под его началом я прослужил до двадцати лет, потом Лопес перевёлся в Исследовательский Департамент, и капитаном «Амстердама» стал старший помощник Бережной, а я занял его место второго пилота и старпома. Впрочем, в этой должности я пробыл недолго, лишь три с половиной года, после чего совершил очередной карьерный скачок и получил под своё командование корабль «Кардифф». А теперь вот настал мой черёд принимать новичков.

– Пятнадцать лет не была на Марсе, – задумчиво произнесла Краснова. – С тех пор как закончила школу. А ты, кэп?

– Тринадцать, – ответил я. – Тоже после школы. И никогда не хотелось вернуться.

Мы обменялись понимающими взглядами. Мало кто из выпускников Марсианской Звёздной школы испытывал тёплые или хотя бы ностальгические чувства к своей альма-матер. Семь лет учёбы в ней были далеко не лучшей порой в нашей жизни. Школа отняла у нас детство, и этого мы ей простить не могли. Но это вовсе не значит, что мы жалели о прошлом. Если бы можно было повернуть время вспять и заново прожить школьные годы, то лично я оставил бы всё, как есть. Другие, думаю, тоже.