Читать Лемминг Белого Склона - Виталий Кривонос

По своей воле в море не отправится ни один дурак.

Артуро Перес-Реверте. «Осада»

На небе только и разговоров, что о море да о закате…

Х/ф. «Достучаться до небес»

Ходить по морю необходимо; жить не обязательно.

Латинская поговорка

Взмах весла, ветер

И брызги холодных волн.

Слёзы на щеках.

Мацую Басё[1]

Был уже поздний вечер, когда в усадьбу Рэфсхолль пришёл гость.

Первым делом залаяли собаки. Сторвальд узнал резкий, напористый голос Лисички, затем – глухое ворчание Чёрного и заливистую брехню молодняка. Усмехнулся в усы: по весне будет славная охота! Но лай оборвался вмиг, как обрывается нить в руках пряхи. Сторвальд не успел насторожиться – раздался стук.

Стук сердца в костяной тесноте груди.

– Это не дикий зверь, – донеслось из тёмного угла за очагом, – но и не человек.

Астрид, мать Сторвальда, беззубая старуха, нечасто подавала голос. Но когда говорила – ошибалась редко.

На пороге заднего покоя молча возникла Герда дочь Люнгви, супруга Сторвальда, молодая лицом, но уже почти полностью седая. В широком шерстяном подоле заворочался сосунок Флоси, сын Эрика и его жены Соль Веснушки, внук Сторвальда бонда.

Стук повторился – негромко, но настойчиво.

Трое сыновей хозяина – крепкие бородатые парни, все в отца – стали по обе стороны от двери, поудобней перехватив топоры и ножи.

– Отворить? – Эрик, первенец и гордость, наклонил рогатину.

– Поглядим, кто пришёл в такую пору, – кивнул Сторвальд.

И вышел к двери – безоружный, бесстрастный.

Эрик открыл, наставил остриё во тьму…

– Славно же встречают путника в этом доме! – насмешливый хриплый голос ворвался в усадьбу с порывом леденящего ветра, бросил лёгкое презрение горстью снежинок в лицо.

– Кто из живых может странствовать в этих краях в канун Йолля? – отразил выпад хозяин. – Выйди на свет и назовись, чужеземец! Эрик, убери своё полено.

Эрик отступил – отцу виднее – но оружия не выпустил.

Скрипнул снег. Странник ступил на порог.

– Можете звать меня Гест сын Мовара.

Человек шёл на лыжах. И, похоже, из самого Нибельхейма, туманного Края Мёртвых. Облепленный белой наморозью, заиндевелый, сжимал он окоченевшими пальцами лыжные палки. Из-за спины виднелся горб: это намело снег на сумку за плечами. Бледное, цвета сыворотки лицо, перечёркнутое шрамом и суровое, синие губы, усы и щетина сверкали инеем. Верно, устал и замёрз как собака, но на ногах держался твёрдо.