Читать Горячая вода - Андрей Цунский

© А. Цунский, 2014

© ООО «Издательство К. Тублина», 2016

Маме

Даже мой папа, вообще не склонный судить о мужской внешности, называл его Червонный Валет. Сережка был безупречно красив, и о такой модели, безусловно, мог бы мечтать любой художник.

Его внешность не претерпевала неприятных метаморфоз, он никогда не был гадким утенком, он плавно и уверенно перешел из разряда «хорошеньких мальчиков» в недосягаемую касту «красавцев». И если он не был обвешан девчонками, как елка игрушками, то только потому, что у него были две особые черты характера – одна проявилась сразу, а вторая со временем. Скромность, доходящая до растерянности, – это раз. Она мгновенно выдавала себя на его и без того румяных щеках и уже в детстве мешала ему взять в гостях конфету из коробки. А потом оказалось, что он еще и абсолютный, бескомпромиссный однолюб.

Но это все позже. А пока мы были заняты с ним и Олегой Родионовым по кличке Родимчик – обаятельная шпана – серьезнейшей конструкторской работой. Олега старше нас года на два, но ростом не вышел, хотя в драке его побаивались и те, кто был постарше его самого. Что бы он ни делал – бил ли кому-то морду, разыгрывал комбинацию на футбольном поле, учился курить «Беломор» или просто бездельничал – все это проделывалось с необычайной выдумкой. Если учиться курить, то там, где «родаки» уж точно не засекут, а именно на верхней ветке кривого дерева. Хорошо, что расстояние до земли было не больше трех метров, да и «газон» – поросшая травой куча мусора – был мягкий. А футбол! Обкрутив всех защитников и выманив на себя вратаря, в истерическом прыжке несущегося на мяч, Олега делал хитрую рожу и пяточкой откидывал мяч на набегающего следом «своего». Перед вторым нападающим оставались абсолютно свободные десять метров перед пустыми воротами. После неминуемого в такой ситуации гола Олега изображал Моргунова, танцующего твист, и приговаривал: «Ездык-тык-тык!» – одновременно заразительно смеясь.

Когда ему уже почти что «прилетело» от чужого парня из автотранспортного техникума, отслужившего в армии и слегка приблатненного, Олега занял позицию перед «жигулями» профессора Гроссмана. От «взрослого» удара Олега увернулся, как пружинный клоун. Здоровенный кулак чужака разбил в крошку боковое стекло, заревела сигнализация, и обидчик загремел по «хулиганке», да к тому же разворотил себе руку, которую несчастный профессор сам же и лечил потом, понуждаемый к этому клятвой Гиппократа – и вряд ли чем-то кроме нее.