Цикады трель смешалась с запахом морским,
И свечи кипарисов в звёздной сини утопают.
Неслышный ветер – вечный пилигрим
Волну на берег опускает
И лёгкостью дыхания манит
В страну безвестную русалок —
Колдуний юных, куртизанок,
Что корабли не раз топили,
Отважных моряков губили
Своей волшебною любовью.
И обагрялось море кровью
Восшедших новых зорь,
И сказочный узор
Вдруг появлялся
В бликах на воде
И в остроносой золотой ладье
Царевна синекудрая сидела
И песнь вместе с ветром пела,
И покоряла всех и вся
Красою нежной.
И волны ей шатром служили,
И заплетали волоса
Ей чайки в косы.
Жемчужная сияющая россыпь
Накидкою тончайшей белоснежной
Спадала с хрупких плеч.
Послушаем же песнь её:
«И волны покоряют камни,
Стирая острые углы.
Затягивает время раны,
И охлаждает дождь угли.
Под небом жить, дышать уметь —
Вот счастье.
Ждать и терпеть,
Превозмогать ненастье —
Вот благо.
Ведь быть изгоем не позор.
Позор быть одиноким».
Со вздохом грустным и глубоким
Русалка опустила взор
И замолчала.
С ней во дворце у матери с отцом
Две младшие сестры-царевны жили.
Хитры, игривы, безрассудны девы были
И старшую сестрицу не любили —
За ум её, за красоту,
За простоту и доброту,
За то, что не похожи были
Её повадки и мечты
На их.
Эдэ, так звали нашу героиню,
Искала дружбы с сёстрами своими,
Но тщетно.
Морские травы и цветы
Ей были верными пажами,
А рыбки юркие и чайки,
Её весёлыми друзьями.
И часто юная Эдэ
Дни проводила в золотой ладье.
И солнце было в радость ей
И берег дальний – мир людей
Её манил.
Эдэ боялась чувств своих
И разыскала ведьм морских.
В подводном гроте
Средь теней,
Среди погибших кораблей
Был град волшебный мудрых фей.
Одна из них родною тётей
Русалке доводилась.
– Я знала, приплывёшь ко мне:
Ты часто по ночам мне снилась.
Так, что с тобою приключилось?
– Видала ли ты, тётя, в вышине
Пылающий костёр?
Позор —
Русалке солнце полюбить.
Но, как же быть?
Мне одиноко средь сестёр.
Мне всё труднее под водой дышать.
Мне страшно жить и страшно умирать.
Мои друзья – коньки морские,
Мне рассказали про людей —
Средь них есть добрые, есть злые,
Но люди ближе мне, родней,
Чем даже сёстры иль отец.
Так разреши же, наконец
Мою постыдную беду.
– Здесь места нет, Эдэ, стыду.
