Он появился в этой маленькой квартирке уже под утро. Если честно, то оставил посещение этого дома специально на конец своих визитов сегодняшней ночью. Санта тихо зашел в комнату, где стояла небольшая, но мило, по-женски аккуратно, украшенная елочка. На секунду он замер, любуясь этой красотой, как вдруг всем нутром почувствовал опасность, которая была позади его, где-то там, в темноте угла этой комнаты. Санта напрягся, стал натянут, словно тетива лука, а в висках застучал усиленно пульс до дикого звона в ушах. В принципе ничто не мешало, щелкнув пальцем, оказаться в доли секунды, скажем, на северном полюсе или Гренландии, но он прекрасно знал, чьи злобные глаза, полные ненависти ко всему живому на Земле и к нему в частности, смотрели в спину и, словно кошка, замершая перед броском на мышку.
– Доброй ночи, Генриетта, – Санта медленно начал поворачиваться в сторону темного угла, откуда шла такая могучая, беспощадная волна ненависти, наполняя всю комнату жгучей болью. – Честно говоря, я не ожидал тебя здесь увидеть. Думал, что ты спишь как всегда.
В углу, укутавшись в протертый плед, сидела пожилая женщина на вид лет пятидесяти-пятидесяти пяти. Несмотря на накинутый плед, Санта смог различить, во что она была одета. Это тот самый халат, который ей подарил Генри на первое их Рождество, а вместе с халатом еще и целую кучу других замечательных подарков. Как же это давно было, года этак 22 или даже 23 назад. Как же за это время изменилась и угасла эта женщина, такая энергичная, сексапильная, превратилась в развалину, запустившую свое тело, лицо, а главное – Душу.
– Не ожидал? – Послышался хриплый, с издевкой голос Генриетты. – Я тебя всю ночь жду. Столько вопросов к тебе, дедушка.
– Я знаю Генриетта! Знаю!!! – Санта повертел головой в поиске места, куда бы он мог присесть – Я, с твоего позволения, присяду. Хоть я и волшебник, но ноги уже не держат, за ночь намотался по домам.
Санта пытался как-то разредить обстановку, создавшуюся в комнате. Аккуратно присев в старое кресло, он, уже зная наперед все вопросы Генриетты, приготовился на них ответить. За десять лет их накопилось много, и остаток ночи предстоял быть тяжелым.
