Чайлдфри я стала лет, наверное, в шесть с половиной.
Да, точно, прямо перед школой, примерно двадцать седьмого
августа.
Очень хорошо помню диалог матери и её тогдашнего
поклонника:
— И не говори, Игорёк! Столько денег на эту школу
уходит – это просто ужас! Но что поделаешь, детям – всё
лучшее!
— Милочка, солнце, смотри сюда… Это твоей малышке –
на ранец и форму, а вот это, красавица моя, тебе лично! Порадуй
себя какой-нибудь мелочью!
— Игорь! Ты такой милый! Ты – просто прелесть!
Ленусик, скажи спасибо дяде Игорю! И вот тебе денежка, сходи и купи
нам всем мороженое. Да-да, прямо сейчас сходи! Ой, какая ты
нелюдимая у меня, хоть бы улыбнулась!
Но мне как-то не улыбалось… На улице моросило и было
холодно, но я точно знала, что придётся долго-долго сидеть на
подоконнике в подъезде. Квартира у нас была обычной двухкомнатной
хрущёвкой, и при мне мама стеснялась «благодарить» своих кавалеров.
Ну, лет до тринадцати моих – слегка стеснялась.
Вот тогда, сидя на подоконнике и ожидая, пока тот
самый Игорь свалит из моего дома, я и решила, что никаких детей
никогда не захочу! А также никаких «Игорей» в моей жизни тоже не
будет. Заботиться нужно, в первую очередь, о себе, а не о детях!
«Все дети – это сплошные расходы и нервотрёпка!». Именно так мама
часто говорила своей лучшей подруге – тёте
Марианне.
Высокая крашеная блондинка красиво курила тонкие
чёрные сигаретки, была бездетна и иногда покупала мне чупик или
йогурт. Не слишком понимаю, что связывало её с моей матерью, но
примерно раз в неделю она забегала к ней в гости. Пожалуй, я ей
завидовала, так же, как и моя мать. Тёте Марианне не нужно было о
ком-то заботиться, тратить силы и время. А ещё она работала и на
новые наряды зарабатывала сама. Мама же на работу устроиться никак
не могла.
— Ой, Марианночка, ты же понимаешь, кто меня возьмёт
на работу, если у меня маленький ребёнок?!
Марианна иронично вскидывала бровь, слушая эти
признания, но никогда не возражала, и беседа подруг плавно катилась
дальше…
У меня была бабушка по маме, баба Настя, но я ни
разу не видела её. Она существовала где-то в крошечном городке на
Алтае, иногда звонила матери, и они обязательно ругались. Отца я не
знала – тот погиб в аварии до моего рождения. Жили мы на пенсию по
утрате кормильца и подачки маминых кавалеров. Иногда они
задерживались в нашей жизни месяца на три-четыре, иногда пропадали
после нескольких дней.
