Распродажа – это слово служит магнитом для любой женщины. Оно
заставляет забыть о времени, материальных проблемах и прочих
неурядицах. Волшебным образом переносит в мир вожделенных покупок.
Особенно, если распродажи случаются в брендовых магазинах, цены в
которых так и норовят побольнее куснуть гордость, заставить пройти
мимо витрины и напомнить, что нищебродию, вроде меня, тут даже пыль
не светит вытирать.
Но я, Аделаида Марковна Злобина, плевать хотела на условности. В
свои тридцать с хвостиком… ну, ладно, хвостищем с пригородную
электричку, научилась разбираться в людях. Особенно в молодых
студентках, что косяками проходили через пост дежурной вахтерши
женского общежития. Большинство девчонок, что неприступными фифами
вышагивали по натертому до блеска полу бутиков на высоченных
каблуках, в мини-юбочках и беленьких рубашечках прибыли в город
нечесаными прыщавыми рохлями. И только к концу первого курса,
немного пообтесавшись и вкусив свободной студенческой жизни,
приобретали блестящий городской лоск. Впрочем, из общей массы
наштукатуренного гламура по-настоящему преображались немногие. В
основном те, у кого кроме смазливой внешности еще и ума доставало
не скатиться до роли содержанок или клубных «звезд», а пристроиться
на хлебное место. Тут и мужа обеспеченного присмотреть можно, и
денег заработать, и самой в тепле да при модных вещичках
находиться.
Одна из таких умниц и скромниц, Рита Морозова из триста
семьдесят седьмой комнаты, шепнула по секрету, что в преддверии
Нового года ожидается в их магазинчике, одном из дорогих в городе,
грандиозная скидка. На самом деле распродавали прошлогоднюю
коллекцию, чтобы освободить место новым моделям. Но не в этом суть.
Стояла на витрине одна вещь, что неизменно притягивала мое
внимание, заставляла «сворачивать» шею, когда случайно проходила
мимо или заедала плохое настроение в пиццерии напротив. Это
умопомрачительно дорогая сумка Prada. Оливкового цвета, сделанная
из натуральной кожи, украшенная тисненой эмблемой именитого дома и
золотистыми металлическими вставками. Строгая, стильная, модная и
так поразительно подходящая под мои глаза. Неудивительно, что я
сразу запала на это совершенство. Вкус к дорогим и практичным вещам
мама привила еще с детства. От папы же досталась расчетливость,
напористый характер и непокорная грива морковно-рыжих волос. С
детства ненавидела этот цвет, поэтому регулярно закупалась
лореалевским «Морозным каштаном» и нещадно закрашивала отросшие
рыжие корни.
