Читать Вторжение на Олимп: Вторая титаномахия - Александр Ясинский

Прелюдия: Плач Эмпусы.

Почему они боятся меня?

Почему отвергают и проклинают?

Они, создавшие то, что гордо именуется «цивилизацией», благодатно простирающееся от варварских степей, с курганами заживо похороненных, до нерукотворных столпов и дальше, через воды теплого моря, удерживающее алчную поступь восточных деспотий на щедро политых кровью героев скалистых окраинах. Все они дрожат как малые дети, заслышав звонкую поступь моих бронзовых копыт.

Ой, предчувствую дерзко распахнувшего крылья орла, что разорит, пожрет вашу спесивую независимость и испражнится жалкими подобиями в угоду богини истории.

Ибо я та – что ступает в ночи.

Я та, что стоит тени Гекады, но действую самостоятельно. Почему же люди, призывающие своими речами ли, делами ль, все новое, прогрессивное, правильное, так стремятся отгородиться, лицемерно не узнать, рубя с плеча отринуть приязнь старую? Или тщатся надеждами забыть, перед свирепым ликом царствующего выродка опального ныне превеликого Крона, чьи статуи, – едва ль их помнит-то кто! – давно разбиты и расплавлены, чьи изображения надежно стерты, а почитатели истреблены.

Но и злосчастный Крон не был первым на дороге богов: они приходят и уходят, но неизменные ценности дремлют в ночи.

Отчего же не откопать древние жертвенники, не пропеть седые гимны, не смочить губ жертвенной горячей пьянящей кровью?

Что же не прославить и меня, не воздать почести стоящей за левым плечом Харона? Когда я привожу к нему свежую изнывающую душу, старый скряга ощеривается истлевшей улыбкой в предчувствии пары медяков. Легко попасть сюда, но поверь, всех сокровищ мира не хватит выбраться обратно к солнечному свету.

А как же Орфей и прочие, спросите вы меня. И знаете ответ. Мы любим издеваться.

О, ужас? Не-а! – тварям вы служили и твари откликнулись на зов. А вы, что думали вознестись на Олимп? А знаете, где находятся его безграничные топки? Правильно – здесь. Так славься же Тартар, мой уютный теплый дом!

О, что я слышу?! Отчего так трепещут ваши душонки, раз пойманные в сети зависимости, а нынче боясь быть съеденными Эмпусой? Может, какое бремя тяготит вас, а может нежелание расставаться с откормленными, холенными да потакаеными во всякой похоти телами? Не берите в голову, презренные, сие никак не испортит мне пищеварение.

Говорившие: «Мы не просили жизни этой, полной лишений, трудных правил!», – да узреют счастье свое, возвратясь к небытию в моем желудке.