© Дудаков В. А., 2014
* * *
Родным и друзьям, живым и ушедшим.
Художник исчезает, когда он обретает сам себя.
Макс Эрнст
Ведь слыл я «мастером» когда-то,
И, откровенно говоря,
Пишу с рассвета до заката,
И, в общем, кажется не зря.
Велосипедная страна,
Рули, багажники, колёса,
Сдувает листья пылесосом,
Слегка под «дурью» без вина,
Музейный служка в шапке красной.
Прозрачной, ветряной, безгласной
Небес сияет тишина.
Фонтан струит близь Рейкс музея
Дождь для забавы детворы,
Нелепой водяной игры,
В объятиях сатира фея
Тепла не может обрести,
И где бы вы смогли найти
Тюльпанов краски веселее.
Гуляет люд в кафе «Кобрá»,
Где сквер, а рядом шоп Ван Гога,
Там книги, сувениров много,
И куча всякого добра.
Блестит в дожде промытый кафель,
И запах пригорелых вафель
Где надо и совсем не надо
Чуть смешан с вкусом шоколада.
Заводною игрушкой,
В цвет небес погружён,
Пива жёлтая кружка,
Старый Рембрандта дом,
Кресла пластик дешёвый
И от дождика зонт,
Пёстрый город, весёлый,
В нём грустить не резон.
Плещет лодка – вагончик
По каналам тугим,
Где маршрут он закончит —
Над водой сизый дым.
Вещевая брахолка —
Наркотический криз,
К небу вытянув холку,
Облака запряглись.
Вечер красит так густо
В красный цвет фонари,
Тянет в ложи Прокруста
От ночи до зари.
Блошиный рынок на набережной близь площади Рембрандта
Павильоны, палатки, арабы,
Бронза, коврики, битый фарфор,
Джинсы, куртки, цветные наряды,
С давних пор здесь мошенник и вор.
Словно тянут из шляпы игрушки
Для зевак, простофиль, простаков,
И словесной гремят погремушкой,
Завлекая толпу чужаков.
Лихо крутится тёмное дельце,
Лица стёртые, бледны как мел,
Вдоль трамвайные кружатся рельсы
Под пивными парами «Амстел».
Да неважно, что всё это значит,
Чтоб всучить залежалый пустяк,
Заглядишься – и в миг одурачат,
Даже если нажива пятак.
Свет огней в синих сумерках стынет,
Без удержу гуляет страна,
И каналами бродит косыми
С облаков кувыркнувшись луна.
Дождь, жжёт асфальт отражение света
Пляшущих букв от кафе на краю,
Где же мне всё-таки виделось это,
В прошлом осталось и вновь «дежа вю»?
Дамы здесь строги, мужчины манерны,
Прочие за стойками баров галдят,
Снял Амстредам и охотно примерил
Яркий парижский богемный наряд.
Всласть зарубежными полон гостями,
Здесь и богач и последняя голь,
