Май (травень), 990 год, недалеко от побережья
Зеландии
Эйрик Петля чувствовал себя превосходно. Море, свежий ветер,
покачивающаяся палуба большого и могучего драккара под ногами.
Нового драккара, который из-за буйной фантазии его конунга все же
получил имя «Нагльфар». Вместо головы дракона или иного чудища, на
которых у конунга всегда хватало воображения, – личина с
закрытыми глазами и выражением полнейшего безразличия. «Нагльфар»…
Тот самый корабль, выплывающий из царства мертвых, обители Хель,
слишком тяжелый, чтобы без магии держаться на воде и несущий
погибель всему живому. И все же Эйрик признавал, что толика правды
в подобном названии была.
Его драккар был велик, массивен, с большой осадкой, из-за
которой далеко не во все реки-то мог заходить без опасения сесть на
мель. Зато и вооружен был солидно, по мере Петли даже немного
избыточно. Камне– и стрелометы на специальных поворотных
платформах, да к тому же и обслуга находилась под защитой
деревянных, обитых железом щитов. Это на палубе. Бойницы по бортам,
из которых били уже не полноценные стрелометы, но вместе с тем и не
обычные самострелы. Последние предназначались не для сокрушения
корпусов кораблей врага, а для прицельной стрельбы по находящимся
на них людям. Ну и метатели «греческого огня», числом шесть. Нос,
корма, по два с бортов. Новые, изрыгающие огненные струи на еще
более дальнее расстояние, превращая «Нагльфар» в такой крепкий
орешек, от которого лучше держаться как можно дальше.
Мореходность драккара также радовала душу варяга. Хорошее
парусное вооружение, которое с недавних пор легко позволяло ходить
против ветра, удачные обводы драккара – все это позволяло развивать
хорошую скорость, не уступая другим пенителям морей.
И чуть ли не самое главное, без чего, по искреннему убеждению
Эйрика, драккар, каким бы совершенным он ни был, всего лишь груда
дерева, парусины и железа, – варяги, что находятся на нем,
вооруженные и готовые к любым превратностям судьбы. Две с лишним
сотни клинков. И не набившиеся, как соленая рыба в бочонке, а
чувствующие себя вполне нормально, привычно. Тут Петля не мог не
вспомнить, как первоначально не поверил в подобное число, костеря
своего конунга и побратима Хальфдана Мрачного от всей души.
Ан нет, вот оно. Воплощение казавшегося маловозможным. Ведь при
постройке «Нагльфара» были позаимствованы кое-какие очень
интересные решения ромейских корабелов. И дромоны-переростки,
называемые хеландиями, позволяли находиться на борту и трем сотням
без тесноты и обиды. А коли так, то почему бы и не использовать
опыт старых врагов. Вот Хальфдан и использовал, поставив
захваченных в битве у устья Дуная ромеев как невольных помощников в
воплощении полезных новинок. Вот те и трудились, имея выбор:
рассказать все известные им секреты или же закончить свою жизнь на
виселице или с ошейником раба-траллса.
