Этот день должен был стать самым лучшим в моей жизни, а стал
последним… Последним в родном мире.
Утром, подбадривая себя и настраивая на позитивный лад, я шагала
в женскую консультацию, машинально поглаживая живот. Пока плоский,
но это ненадолго. Двенадцать недель — очень ответственный период,
мамы поймут. С тех самых пор, как тест показал заветные две
полоски, я ждала этого самого дня. Мечтала увидеть на УЗИ уже не
просто плодное яйцо, а сформировавшегося маленького человечка.
Тошнота по утрам, головокружения, небольшой озноб по вечерам — это
все мелочи в сравнении со счастьем назваться чьей-то мамой.
Было раннее весеннее утро, всюду зеленело и цвело. И я порхала
как бабочка, продвигаясь вдоль узких улочек. По дороге заскочила в
любимое кафе за пончиками с вишневой начинкой. Решила себя
побаловать и купила целую коробку.
А на выходе заметила темноволосого мальчика лет трех, ревущего
навзрыд, и его встревоженную маму.
— Аркаша, перестань устраивать концерты, — обреченно ворчала
она. — То, что ты хочешь, просто невозможно. Пойми же ты,
наконец!
Аркаша понимать не хотел, а после слов матери упал на крыльце
булочной и завыл пожарной сиреной.
— Можно вам помочь? — предложила я несчастной матери.
— Боюсь, что нет, — выдохнула она. Махнула в сторону гипсового
повара, стоящего возле булочной. В его руках был поднос с такими же
гипсовыми булочками и пончиками — красивыми на вид, но, увы,
несъедобными. — Аркаша хочет именно этот. И я не могу ему
объяснить, почему нельзя съесть гипсовый пончик.
— Дать потрогать пробовали? — предположила я.
Аркашина мама кивнула и погрустнела сильнее. Дунула на взмокшую
и прилипшую ко лбу челку. Светловолосая, слегка бледная, с
грустными карими глазами женщина казалась какой-то неземной,
слишком красивой для нашего мира. Мне очень хотелось ей помочь. Тем
более что самой вскоре предстояло научиться справляться с детскими
капризами и хотелками. А еще было жаль Аркашу, который верил в чудо
и в то, что гипсовые пончики могут стать настоящими.
— Позволите мне кое-что попробовать? — спросила я у матери.
Она устало отмахнулась:
— Все, что угодно, лишь бы он успокоился. Мне на работе надо
быть через полчаса, а Аркашу еще в садик успеть довести.
Другого разрешения мне не требовалось.
— Эй, малыш?.. — заговорщически проговорила я, опустившись на
корточки. — Смотри, что у нас тут.
