В голове была каша. Мысли расплывались. Я вроде бы и в сознании,
но при этом, кажется, будто всё ещё сплю. Единственный вопрос,
который у меня возникал — почему я парю голышом в мрачной
пустоте?!
Спустя какое то время, меня ослепила яркая вспышка. Тело обожгло
так, будто меня бросили в ванну с кипятком. Лёгкие жгло изнутри, и
я не смог сдержать крика, который почему-то прозвучал как детский
плач.
Дальнейшие своих мыслей и действий я не помнил, но как оказалось
позже, я — переродился, причём в средневековье...
Быть младенцем было... мягко говоря, очень неприятно. Руки и
ноги не слушались, как и мочевой пузырь, а координация тела была
просто ужасной! Я был словно заперт в детском теле, как сторонний
наблюдатель.
Спустя несколько недель зрение и слух пришли в относительную
норму, позволив мне адекватно воспринимать окружающий мир. Но это
всего-лишь была ложка мёда в бочке дёгтя... Мышцы тела были
настолько слабы, что даже банальное поднятие головы казалось чем-то
невозможным!
— Ха-ха, проголодался мой малыш? – рассмеялась мама, с нежностью
глядя своим зеленым и серым глазами.

Я хоть и не понимал, что она говорит, но то, что она тыкала в
меня оголённой грудью говорило само за себя. Какой стыд... уверен
если бы меня сейчас увидели друзья, мне бы не удалось избежать
шуток... хах...
В любом случае, впереди меня ждали несколько лет тяжелых
испытаний.
В первую очередь меня волновало мои умения ходить, говорить и
испражнятся по своему желанию, а не когда приспичит. Особенно
последнее. Зрение постепенно становилось всё лучше и лучше, а мышцы
сильнее.
Конечно же на мои попытки вернуть себе утраченное умение хотя бы
ползать, тратилось много энергии, которой у ребёнка кот наплакал.
Так что практически большую часть времени я спал, восстанавливая
свои силы.
— Ещё удин шажок! — протягивая в мою сторону руки, радостно
смотрела на мои потуги мать. – Молодец малыш Йохан! – не успел я
сам обрадоваться своему достижению, как меня резко подняли вверх!
Слабый вестибулярный аппарат такого конечно же не выдержал. К
счастью Альфия, а именно так звали мою мать, успела повернуть меня
в сторону, и меня вырвало на пол.
Ох нелегка жизнь младенца... как же нелегка...
— Ува-а-ува-а-ува-а!
Из-за столько меланхоличных мыслей, а также испуга, я зарыдал.
На мгновение выражение лица матери стало холодным. Но меня этим
больше не проймешь!