Воспоминания накатывают на меня как волны… В голове надоевшей пластинкой звучит его густой голос — еще недавно самый родной на свете. По щекам текут слезы.
— Ты бесплодна, — отрезает Тигран, стараясь закончить этот затянувшийся разговор, — ты бракованная, пустая. Как тебе еще это объяснить?!
— Неужели ты меня воспринимаешь только как функцию? — восклицаю, хотя и так знаю ответ на этот вопрос. — Мы ведь можем кого-нибудь усыновить.
Я предлагаю это без какой-либо надежды. И конечно же Тигран с возмущением отвергает эту идею.
— Зачем мне чужие дети? Еще скажи из детдома взять первого попавшегося! Мне нужны наследники. Мои собственные дети. Кровные!
— Но и среди сирот можно найти прекрасных детишек, — глупо улыбаюсь. Разговор тупиковый. И мои возражения только злят.
— Ты настолько тупа что не понимаешь?! Это элементарно! Как я мог вообще на тебе жениться… — касается ладонью лба, усмехаясь, — Мне уже скоро сорок. И у меня жизнь не бесконечная.
— Но я ведь не виновата! Изначально все хорошо было! — смотрю в глаза Тиграну, тщетно пытаясь разбудить в нем если не сострадание, то хотя бы ответственность, — Если бы ты тогда не уговорил меня кататься на лыжах… Боже…
От воспоминаний о том дне по щекам снова катятся слезы. А Тигран начинает распыляться еще больше. Это так странно: огромный, брутальный, а ведет себя как истеричка:
— Это я виноват? Я виноват что ты упала? Я виноват что у тебя там что-то сломалась, и ты не в состоянии зачать мне ребенка?
Господи, да я понятия не имею кто виноват в этом! Что это было — провидение или злой рок? Никто наверно не виноват, но разве мне от этого легче? Я не свожу глаз с мужа. Высокий, широкоплечий, он склоняется ко мне, его лицо перекошено от злости. Он не может меня простить за то что я тогда потеряла ребенка. И мало того что, потеряла, так еще больше никогда не смогу забеременеть.
— Тигран…
— Да заткнись ты! — рявкает, уже не пытаясь сдерживать злость. Это в первые месяцы он со мной возился, был ласков и нежен. А последние пару лет жизнь в золотой клетке превратилась в кошмар.
И глядя сейчас на него, мне вдруг становится очевидно, что Тигран очень хочет меня ударить. Но не для того чтобы сделать больно, а чтобы разрушить наваждение. Чтобы я исчезла, куда-нибудь делась, замолчала. И правда в том что нет больше никакой любви. Он ко мне остыл, и я его раздражаю.
