Каждый актер имеет свой предел понятия.
Предел понятия режиссера не должен превышать актерский. Но и не должен открываться актеру. Режиссер должен умереть, но не выдать этой тайны.
Предел понятия драматурга должен быть в облаках. Сам драматург не должен быть явлен театру. Даже на премьере. В крайнем случае, он должен быть в Ялте по болезни.
О деньгах драматург не имеет права интересоваться. Когда ему подготовят договор, он должен молча прочесть и отодвинуть бумагу. Только через агента. Пьеса бесценна.
Известное заблуждение о драматургах и актрисах невозможно опровергнуть, потому пусть оно живет. Это придает скучной фигуре монументальность.
Давыдов, Нагульнов, Разметнов сидят за столом в правлении. Керосиновая лампа жёлтым, тифозным светом освещает их задумчивые лица. Какая-то собака вдали, на окраине хутора лает-лает, а потом и взвоет.
Давыдов. Себе.
Нагульнов. Казна.
Давыдов. Здесь больше.
Нагульнов. Покажь.
Давыдов. Возьми на веру, товарищ дорогой.
Нагульнов (хрипит). Покажь, говорю!
Давыдов. Я тебя на парткомиссию отправлю, хоть ты и есть краснознаменец и секретарь ячейки! Факт!
Разметнов. Не надо, Макар…
Нагульнов медленно поднимается, хватая воздух перекошенным ртом, неуловимым движением бросает руку в карман шинели и бьет через сукно по окнам. Собака стихает.
Давыдов. Вот так. Проиграл ты свою кобылу. Раздай, Разметнов.
Разметнов тасует, сдает по карте, подрезает колоду.
Давыдов. Что в банке?
Разметнов и Нагульнов переглядываются.
Разметнов (нерешительно). Пять борон осталось…
Давыдов (багровея). Это ты… мне?! Мне… пять борон?.. Ты посмел… имущество колхоза?!..
Жуткое молчание.
Нагульнов (торопливо). Это он, товарищ Давыдов, не подумав… Пяти борон-то давно уж нет… В колхозе, точно…
Давыдов (грохает кулаком по столу). Так что ж ты мне… народное добро всучить пытаешься?!
Разметнов. Так ведь, товарищ Давыдов, родной ты наш… ты ж всё, подчистую… Нет уж у нас… кроме лампасов-то… не осталось ничего!
Входит Лушка с телом сухого литья и шалью на плечах.
Лушка. Врёт.
Давыдов. А-а! (Разметнову.) Слыхал? Я тебя счас к стенке буду ставить, потому что ты есть вражий…
Лушка. Да нет, Семён. Ты не понял. Вы на меня сыграйте. А то мне дюже скучно.
Пауза.
Давыдов. Ты, Лушка, не корова, чтоб на тебя играть. Пользы от тебя колхозу никакой.
