- Не ори! Еще раз вякнешь - вырублю. Будешь голос в больнице показывать. - Медленно, крайне осторожно, Игорь убирал пальцы от женского рта. Смотрел в глаза, наполненные животным ужасом, и ждал, когда в них появится капля рассудка.
Девушка точно собиралась кричать снова. Прошла целая вечность, прежде чем она поняла, что ее никто не убивает, и начала моргать по-человечески.
- Все? Успокоилась? - Она замычала что-то в его ладонь, очевидно, согласное. - Хорошо. Убираю.
Освободил ей рот, но продолжал держать за плечи, прижимая к своей груди.
- Кто вы? И что здесь делаете? - Голос был совсем юным. На ощупь девчонка ему показалась намного взрослее. Полностью сформированной.
- Это ты мне сначала скажи. Кто такая и что здесь делаешь?
Девушка зашевелилась в попытке освободиться и рискуя потерять свой последний оплот - мокрое махровое полотенце. Под ним явно ничего больше не было. Игорь бы не отказался посмотреть на то, что уже успел ощутить плотно прижатым телом.
- Пустите, пожалуйста. Мне так неудобно…
- Кто такая? Сначала ответь. А потом я решу, что дальше делать.
- Я Кристина. И я здесь живу. - Наверное, она считала, что на этом вопрос исчерпан. А вот Залесскому показалось, что здесь начинается самое интересное.
- Вот как… Кристина, говоришь?
Ему надоели ее трепыхания. Отпустил. Кристина тут же отпрыгнула назад на полметра, поймала его любопытный, насмешливый взгляд, крепче схватилась за полотенце, подтянув его к шее. Грудь спрятала и прикрыла, зато ноги оголила по самое не балуйся…
Сложно было выбрать, на что смотреть в первую очередь: на эти длинные, казавшиеся бесконечными ноги, или на шею и плечи, фарфорово -белые, с идеальной кожей… Идеальность подчеркивали капельки воды, стекающие с волос, убранных в мокрый небрежный пучок…
Либидо взыграло, несмотря на усталость после долгого, выматывающего перелета с двумя пересадками.
Это было бы фееричное возвращение в отчий дом: трахнуть первую попавшуюся девку, едва переступив порог.
Девчонка прекрасно понимала значение взглядов Игоря. Начала нервно переминаться, сжимать кулачки на мокрой тряпке, на нежных скулах проступил румянец.
- Мне нужно одеться, пожалуйста. - Старательно держала голову высоко поднятой, а голос дрожал. Эта смесь из достоинства и испуга изрядно забавляла Залесского.
